Ирина не понимала, где находится, но это было и неважно. Она кружилась вместе с Шахом Чадом, подчиняясь ведущей их обоих мелодии и чувствовала, как у неё растут крылья.
Знала, что в этот момент живёт точно не напрасно.
— Поцелуйте меня, — робко попросила она.
— Разве смею я целовать невесту Дракона-Хранителя? — подтрунивающе спросил он.
— Я ничья невеста, — обижено надула губы она. — Вы же понимаете, как ничтожны мои шансы не сгореть в этом пламени? Если вскоре от меня не останется ничего, может быть… может быть вы когда-нибудь вспомните меня? Поцелуйте, прошу вас!
И прежде чем последние звуки слетели с губ, Шах Чат накрыл их своими губами, мягкими и горячими.
От его сладкого, как ладан, дыхания, закружилась голова. Его прикосновения пронзали, как током.
Ощущение жара закончилось так же быстро, как и накатило.
Звук ливня настойчивой барабанной дробью бился в уши.
Ливень — слёзы…
Вода билась о края, разбиваясь в мелкие брызги. Вода загасила свечи. Вода размывала краски, сбивала лепестки с цветов и смывала из этой реальности белый красавец-рояль.
Шаха Чада рядом больше не было.
Хорошо, что шёл ливень. Когда плачет небо, никому не под силу понять, что за вода струится по твоим щекам?
Ирина никогда прежде не задумывалась о возможности безответной любви. Как это не странно для девятнадцатилетней девушки, любовь вообще мало волновала её.
Внезапное, острое влечение к Распорядителю Драконьих Игр свалилось словно снег на голову.
Ирина прекрасно отдавала себе отчёт в том, что это чувство не имеет шанса на взаимность. Во-первых, Шах Чад ослепительный красавиц, а она миловидная, но — девушка, как девушка. Во-вторых, он не человек и один бог знает, сколько ему на самом деле лет.
Но даже если расфантазироваться и навоображать себе невозможное, не стоит забывать о том, что она для него наречённая его господина.
Ладно, к чему думать о том, что пока далеко? Лучше помечтать о том, что завтра она увидит Шах Чада снова.
Глава 3. Подготовка к конкурсу
Как же может конкурс невест обойтись без парикмахеров, визажистов, имиджмейкеров? Правильно — никак. Почти всю вторую половину дня Ирина вместе с Кин Ли провела в местном аналоге бани. Тут её называли водарт.
Около часа она валялась на горячем мраморе и время от времени её поливали тёплой водой. Потом местные служки принялись специальной рукавицей с шершавым покрытием снимать с тела омертвевшие клетки кожи. Видимо, в воде и в паре был какой-то химический состав или заклинание, благодаря которым вместе с пилингом проводилась и депиляция. Ни единого лишнего волоска не осталось на теле.
Завершающим этапом процедуры стал массаж с воздушной мыльной пеной.
После омовения приступили к процедуре маникюра-педикюра. Всем ногтям на руках и ногах придали одинаковую форму. Приятно порадовало то, что вместо диких расцветок, к которым Ирина внутренне уже приготовилась, всё обошлось маникюром, на земле называемым французским — изысканный шик естественной простоты.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила она.
На смену банщикам пришёл парикмахер. Его пальцы заскользили по волосам Ирины, втирая в них какие-то лосьоны, из-за чего те воссияли ярким блеском.
С помощью заклинания волосы удлинили так, что теперь её локоны ниспадали до самой талии.
В итоге Ирина едва узнавала себя в новом образе.
Как же всё-таки детали меняют человека! Девушка, глядящая из зеркала, была мягче, женственнее и словно бы даже взрослее той, какой она привыкла себя видеть. Густые каштановые волосы мягко пушились вокруг лица, глаза отливали лёгкой кошачьей зеленью, но смотрели с лёгким налётом грусти.
Следующее утро, как и было условлено, Ирина встретила в Атриуме.
Стилисты выбрали для неё простое светлое платье. Эдакая незатейливая невинность. Ирина сочла образ приторным, как крем-брюле, но спорить не стала.
Четвёрка около «Ока Саурона» словно никуда и не уходила, так и дожидаясь их появления со вчерашнего дня — почётный караул хрустального шарика.
— Когда позовут, спуститесь вниз, — проинструктировала Лин Ки.
— Как спуститься? Перескочив через ограждение прыжком?
В ответ на её реплику невозмутимо прозвучало:
— Сами поймёте, что делать, когда придёт время.