— Но видишь ли, Мари, любовь моя, — в шёпоте Джеффа послышалось лёгкое сожаление, а тот, второй, между тем, продолжал языком играться с моим соском. Лизнул, потом обвёл вокруг, оставляя мокрый след на коже, потом снова подразнил едва ощутимыми, быстрыми прикосновениями — это отвлекало, волновало и заставляло тяжело дышать. — Я предпочитаю опытных женщин, которые умеют получать удовольствие в постели с мужчиной…
Именно в этот момент чужие, горячие губы накрыли мою грудь и втянули вершинку в жадный рот, глубоко и сильно. Почти больно, но к моей полной растерянности, ещё и приятно. Мои глаза под повязкой широко раскрылись от жаркой волны и острых иголочек наслаждения, очередной всхлип сорвался с искусанных, припухших губ. Что там Джефф говорил сейчас? Ему нравятся опытные женщины?.. Что это значит?!
— Н-но… — беспомощно выговорила я, невольно выгибаясь под почти грубой лаской неизвестного, руки снова сжались в путах в инстинктивной попытке высвободиться.
— И я знаю, кто нам поможет, — мурлыкнул Джеффри, и его ладони медленно провели вдоль моего тела, остановившись на бёдрах. — Тебе ведь нравится, Мари, любовь моя?
С моих губ готов был сорваться протестующий возглас, внутри всё сжалось от растерянности и отчаяния, непонимания происходящего. И так странно, пугающе было одновременно чувствовать растекающийся по рукам и ногам жар, сладкую истому, туманившую разум и настойчиво шептавшую просто не думать ни о чём и наслаждаться происходящим. Никто ведь не узнает… Но я не успела возразить словам Джеффа, второй мужчина, ладонью сжав одну мою грудь, вдруг зубами чувствительно, но аккуратно прихватил ставший каменным сосок и оттянул его, легонько пощекотав языком. Новая волна боли пополам с удовольствием утащила за собой в тёмную бездну, и я тихо захныкала, заёрзав в странном нетерпении получить больше.
Боже, мне нравилось. Было страшно, стыдно, непонятно, но жар от раздразненной груди стекал вниз, к животу, и между моих крепко стиснутых ног всё горело и пульсировало. Но я не скажу, нет, я не признаюсь ни за что!..
— К-кто здесь?.. — смогла всё же выдавить из себя, тело сотрясалось от дрожи.
Неизвестный оставил в покое мою грудь, и к вороху эмоций примешалось разочарование. Чьи-то пальцы провели по моему лицу, коснулись кружевной повязки…
— Я хочу видеть твои глаза, Мари, — тот самый хриплый шёпот, показавшийся знакомым, и сейчас я почти узнала его.
Но не хотела верить, нет. Не может этого быть, не может, что так откровенно ко мне прикасался… В один момент кружево сдёрнули, и мой ошалевший, затуманенный взгляд встретился с тёмными глазами, на дне которых плескалась порочная бездна. Джонас. Мой сводный брат. Это он целовал и ласкал мою грудь так, что у меня кружилась голова и появлялась слабость во всём теле. Это он сейчас смотрел с таким голодом, что мне на несколько мгновений стало страшно.
— Нет… — прошептала я непослушными губами, не в силах отвести взгляд. — Н-нет, нет… Это не ты…
Джонас медленно, многообещающе улыбнулся и обхватил ладонями моё лицо, наклонившись низко-низко, так, что его горячее дыхание обжигало рот.
— Я, Мари, — проникновенно ответил он и погладил большими пальцами мои щёки, стирая мокрые дорожки — я и не заметила, как по ним скатились две слезинки. Внутри всё перевернулось от осознания происходившего. — Я так давно мечтал об этом, девочка моя, не представляешь, — его губы легко коснулись моих, и отвернуться не получилось. Я зажмурилась, желая оглохнуть, из уголков глаз снова потекли слёзы. — С тех пор, как случайно увидел тебя два года назад, когда ты переодевалась у себя…
Два года назад мне исполнилось шестнадцать. Господи, Джонас подглядывал за мной?! Не хочу, не хочу об этом думать!
— А вчера мы играли в карты вечером, — подхватил Джеффри, и я с ужасом ощутила, как ладони жениха медленно заскользили по моим бёдрам вверх, поднимая тонкий муслин платья. — И так вышло, что я проиграл твоему брату, Мари, — язык Джеффа провёл влажную дорожку по моей шее, зубы слегка прихватили кожу. Меня опять затрясло… Хотелось бы, чтобы от отвращения, но я не умела врать себе. Туман в голове не проходил, а тело принимало ласки с превеликой охотой, послушно откликаясь на прикосновения и поцелуи. — Знаешь, что именно?