Она опустила взгляд ниже. Полы его плаща и носки сапог были покрыты толстым слоем дорожной пыли.
Тяжелый хмурый взгляд незнакомца заставил ее побледнеть. Он буквально впился в ее лицо.
– Это она?
У него был хриплый, будто надтреснутый голос. Голос смертельно уставшего или раненого человека. Но, тем не менее, она узнала его. И сердце забилось сильнее.
Она не могла ошибиться. Это был Брент, единственный человек, что рискнул заступиться за нее на суде. Но сейчас, как и тогда, она не могла разглядеть его лицо.
– Да, ваше благородие.
– Открывай.
Из-за спины незнакомца выкатился смотритель тюрьмы.
Ринка передернула плечами, сбрасывая с себя его липкий взгляд.
– Сейчас, сейчас, ваше благородие.
Связка ключей забренчала в потных руках.
Незнакомец не стал дожидаться, пока смотритель найдет нужный ключ. Молча сжал замок огромной лапищей, затянутой в крагу из воловьей кожи. И Ринка невольно вздрогнула, втянула голову в плечи, услышав металлический хруст.
Сколько ж силы в его руках, если он вот так, играючи, может сплющить железо?
Решетка с противным скрипом сдвинулась с места.
Затаив дыхание, исподлобья, Ринка следила за незнакомцем.
Тот, морщась от вони, вошел в ее камеру. В его руках что-то блеснуло, и она с изумлением поняла, что это серебряный обруч шириною в два пальца. К нему крепились монетки-гривны размером не больше ногтя. Она уже встречала подобное украшение у женщин на старинных гравюрах. Брачное ожерелье, вот что это такое.
Только люди в Таатагане такие не носят.
Это прерогатива Перворожденных. Эльфов, орков и других рас, что давно покинули эти земли и ушли за Пролив, на ту сторону, в Эльвериолл…
Пару секунд незнакомец смотрел на обруч в своих руках, а потом склонился над девушкой.
Шершавые мужские пальцы скользнули по ее шее, отводя в сторону растрепанные волосы.
Холодный металл коснулся кожи. Ринка нервно сглотнула. Тоненькая жилка на ее горле забилась сильнее, а по телу побежали мурашки.
Один вдох – и незнакомец застегнул ожерелье на ее шее. Красивое ожерелье, из чистого серебра. С филигранным узором. С блестящими гривнами.
И внезапное понимание заставило ее задрожать.
Божественный брак. Вот что это такое.
Но как? Когда?!
– Пока ты была без сознания, – ответил он на ее безмолвный вопрос. – Жрецы Пресветлой совершили обряд на ристалище.
И разогнулся.
Ринка поспешно задрала рукав. Так и есть! Левое запястье было перевязано тряпкой. Дрожащими пальцами девушка сдвинула ее.
Под ней оказался тоненький розовый шрам. Он не болел, не кровоточил. Только немного чесался. Значит, все это правда. Боги благословили их брак…
Вот и все. Теперь они муж и жена. Теперь ее жизнь – собственность этого незнакомца.
Внезапно стало трудно дышать. Словно брачное ожерелье легло на грудь гранитной плитой. Ринку охватила мелкая дрожь.
Но уж лучше так, чем быть забитой до смерти на глазах у толпы.
Она еще пыталась осознать случившееся, когда незнакомец снял с себя плащ и накинул ей на плечи. Короткими, сухими движениями завернул в сукно дрожащее тело. Поднял с грязной соломы, осторожно прижимая к себе.
Он обращался с ней так, словно боялся разбить.
– Благородный эрл желает как можно быстрее консуммировать брак? – послышался сальный смешок.
При звуках этого голоса Ринка закрыла глаза.
Не видеть. Не слышать. Забыть, что он существует, забыть все, что он сделал…
Герхард Тамаск. Новый эрл. Виновник всех ее бед.
Когда-нибудь, может быть, ей удастся вычеркнуть из памяти все, что пришлось пережить в этих застенках… Когда-нибудь она сможет забыть.
А сейчас каждое слово врезалось, точно отравленный нож.
– Не вижу смысла терпеть до утра, – голос ее нового мужа прозвучал холодно и безразлично.
Но его руки сжались сильнее вокруг нее.
Герхард шагнул на свет.
– О да, девица страсть как хороша. Даром что полукровка. Я в некотором роде даже завидую вам, – тот же сальный смешок. – Но будьте с ней осторожны! Эта дрянь убила моего отца, – тяжелый вздох, от которого тянет притворством. – Несчастный повелся на ее эльфийские прелести, сделал своей законной женой, а она отравила его прямо в первую брачную ночь!
Ринка с трудом сдержалась, чтобы не закричать.
Ложь, все ложь! Но разве ее будут слушать? Кому нужна сирота, да еще полукровка? Здесь не любят ни эльфов, ни магию…
Кто заступится за нее?
Разве что чужестранец, который зачем-то женился на ней.