– Так что все-таки случилось? – перешла я к делу.
– На нас напали, – пожаловалась Люся, – напали и оскорбили. Так как мы с Васей люди слабые и робкие, сами мы отомстить за себя не сможем, вот и решили тебя нанять. В счет будущей работы. У тебя ведь будет для нас работа? Платишь ты хорошо, так что свой долг мы отработаем быстро. И тебе выгода, экономия. Вон сколько ты на нас тратишь! Мать родная для детей таких денег пожалеет. Если она, конечно, плохая мать.
– Раньше вы сами разбирались с вашими обидчиками, – заметила я.
– Раньше мы ссорились с такими, как мы. Дашь пару раз по башке, и всего делов. А тут человек важный, на машине хорошей ездит, культурно выражается. С таким тонко надо, а у нас на тонкости ума не хватает. Чего только не думали – кроме хорошей взбучки, ничего в голову не приходит. Это ты у нас по тонкостям мастер.
– Вы можете сказать, что произошло? – начала я терять терпение.
– Замолчи, Люся, – вступил в разговор Вася, – звенишь битый час, а по делу еще ничего не сказала. Дело было так. Вышли мы в город с утра, прогуляться по делам. Стоим себе возле бачков мусорных, работаем, никого не трогаем. Вдруг слышим, машина рядом притормозила. Ну, притормозила и притормозила, может, человек выкинуть чего захотел? Мы на людей внимания не обращаем, поэтому и они нас не трогают. А этот потрогал. «Эй, – говорит, – ты, заработать хочешь?» Представляешь, сразу на «ты» и на «эй». Хотя бы товарищем назвал или еще как. В общем, сразу он нам с Люсей не понравился.
Я не очень внимательно слушала Васю. Было понятно, что вызвал он меня по пустячному делу, страху напустил для пущей важности, даже время назначил такое, которое, по его мнению, должно было меня заинтриговать и убедить в серьезности происшедшего. Впрочем, отсутствие серьезности не разочаровало меня, а обнадежило: моим агентам ничего не угрожает, значит, можно спать спокойно. Вася тем временем рассказывал дальше.
По его словам, тип из дорогой машины сразу взял быка за рога и предложил Васе со товарищи за внушительную сумму хорошенько потрепать некоторых личностей. Эти личности будто бы его совершенно достали и просто просятся на кулак. Вася обиделся: он считал себя человеком интеллигентным, ввязывался в драки в исключительных случаях и очень не любил получать кулаком под ребра. С какой это стати его собираются использовать вместо пушечного мяса? Если он бездомный, то, значит, способен на любую пакость и подлость? Все эти соображения он и попытался высказать владельцу авто. Но тот не дал ему даже до половины развить свою мысль, послал Васю самым грубым образом и резко газанул с места, окатив Люсю с ног до головы жижей из растаявшего снега. Это было обидно и несправедливо. А кто у нас спец по борьбе с несправедливостью? Правильно, Полина Казакова, двадцати девяти лет от роду, проживающая за городом в элитном коттеджном поселке. И для нее не должно быть разницы, кого защищать: королевскую дочку Брунгильду или бомжиху Люсю.
Естественно, я не собиралась искать хама и насылать на его голову громы и молнии. Всех грубиянов не перевоспитаешь, он уже и думать забыл о норовистом бомже, отказавшемся выполнить его маленькую просьбу. Но огорчать моих агентов отказом тоже было несправедливо. Они в первый раз обращались ко мне с просьбой.
– Хорошо, – решила я, – ничего обещать вам не буду, но если удастся найти вашего обидчика, я его покараю. Номер машины запомнили?
– Записали, – протянул мне огрызок бумажки Вася, – только ты его хорошенько покарай, чтобы неповадно было.
– Проводи меня до машины, – попросила я его, – я хоть и умею испепелять взглядом и летать на метле, но страху натерпелась, пока дошла до часовни.
– Это понятно, – снисходительно усмехнулся Вася, – поэтому мы тут и живем. Мы привыкли, а чужие не заходят. Разве только готы, но они тоже безобидные. Смешные такие. Распыхтятся, расшумятся, слова всякие страшные говорят. Я тебе в следующий раз позвоню, когда у них сборище будет, приходи. Только серп не забудь и капюшон накинь. Попугаем их.