— А ты не вспоминай, — сказал ей Кир. — Все будет хорошо — ручаюсь.
Поскольку рюмок в ФАПе не было, пили из стаканов. Универсальная посуда в СССР, годится для всего — от чая, кофе до вина и водки. Карина, выпив свою порцию, скривилась:
— Какая все же гадость, эта водка!
— Мужчинам нравится, — заметил философски Кир, поставив свой стакан. — Хотя, согласен, гадость. Но, одновременно, самый дешевый и доступный нейролептик. Хотя его побочные явления… — он сморщился. — Закусывай, Карина. Огурчики, капустка и свининка. Все мама делала.
Они занялись снедью, и ели с удовольствием — проголодались оба. Картошку греть не стали — даже холодная зашла обоим.
— Все очень вкусно! — заметила Карина. — Капуста, огурцы и мясо. Мать у тебя — кудесница.
— Так все в деревне говорят, — ответил Кир. — Никто так не умеет огурцы солить, капусту квасить. А это мясо… Мы осенью кабана забили, смотрю: мать мелкие кусочки мяса в кадушку складывает и пересыпает их тмином, солью и лаврушкой. Что, думаю, получится? А кадушка постояла в погребе, мать приносит миску мяса, попробовал — за уши не оттащишь.
— Запишешь мне рецепт?
— Конечно, — Кир кивнул. — Готовить любишь?
— Когда есть время. Тетя Катя говорит, что вкусно. Меня мать научила.
— Понятно. Плеснуть еще? — Кир указал на водку.
— Не надо! — Карина замотала головой. — Достаточно.
— Тогда и я не буду.
Кир завернул на горлышке бутылки пробку и отодвинул ее в сторону.
— Костя, — Карина посмотрела на него. — Ты скажешь мне когда-нибудь, откуда ты умеешь оперировать? Только не надо говорить, что научил тебя Кувайцев! Я хоть и фельдшер, но разбираюсь. Провести аппендэктомию за двадцать две минуты! И так уверенно.
— Когда-нибудь, возможно, расскажу, — ответил Кир, подумав.
— А почему «возможно»?
— Я должен быть уверен, что все, что рассказанное останется между нами.
— Ты мне не доверяешь?
— Я слишком мало тебя знаю.
— Я не болтушка! — насупилась Карина. — Хотя не понимаю, что может быть преступного в умении лечить людей.
— Преступного тут нет, — Кир подтвердил, — но есть тайна, государственная. Узнают там, — он указал на потолок, — и будут неприятности. Конечно, у меня, но и тебя зацепит. Потащат на допросы, заставят подписать бумаги о неразглашении. Меня ты больше не увидишь. Нравится тебе такой вариант?
— Я правильно считала, что ты секретный академик, — заметила Карина. — Но одного не понимаю: что ты делаешь в деревне?
— Так нужно было, — Кир пожал плечами. — Но вскоре возвращаюсь в Минск.
— А я? Ты меня бросишь?
Она, смутившись, покраснела.
— Можешь последовать за мной. В Минске у меня квартира, пока что съемная, но в конце апреля сдается дом, где у меня будет двушка. Места хватит. Я буду работать, ты учиться в институте.
— Ты делаешь мне предложение? — кокетливо спросила девушка.
— Пока рисую перспективы. Как говорил, я мало тебя знаю, хотя ты очень нравишься. Подумай. Человек я непростой, сама заметила, но не подлый. Друзей не предаю.
— Знаю! — Карина фыркнула. — Подлец не стал бы делать операцию, рискуя своим будущим. Мне тетя Катя говорит: «Держись за Костю! Такие хлопцы на дороге не валяются. Упустишь — пожалеешь!»
Она вновь покраснела.
— Мне мама говорит такое же насчет тебя, — Кир засмеялся. — Предлагаю так. Пока что дружим и присматриваемся друг к другу. А далее — как сложится.
— Ты скоро в Минск поедешь?
— До конца апреля не планирую. Устраивает?
— Да, — ответила Карина…
Мужчина в белом халате заглянул в кабинет главного врача и спросил:
— Не заняты, Федор Иванович?
— Заходи, Семен Аркадьевич! — главврач сделал приглашающий жест. — Присаживайся, — и спросил после того, как хирург устроился на стуле: — Что-то случилось?
— Можно сказать и так, — кивнул хирург. — Больного из Октябрьского привезли. Мужчина, 25 лет. Аппендицит.
— Сложный случай? Перитонит? — нахмурился главврач. — Доставили поздно? Я в курсе, что метель дороги замела. Пока расчистили…
— Да нет перитонита! — махнул рукой хирург. — Его прооперированного к нам привезли. Вчера аппендэктомию сделали.
— В Октябрьском? — Федор Иванович удивился. — Да там же только ФАП, в нем — девчонка-фельдшер.
— В том-то и дело, — хмыкнул посетитель.
— Она прооперировала?
— Какой-то Константин Чернуха, как мне сказали: зубной техник. Фельдшер помогала. Она и выписку прислала из болезни, а там написано: аппендэктомию проводил К.В. Чернуха, а ассистировала — К.А. Клинцевич.