— З-з-зачем? — заикаясь уточнила одна из облачённых в чёрную рясу женщин.
— Срам прикрыть, — нашла я наиболее подходящее определение, чтобы не травмировать набожных людей более ёмким выражением.
И кажется, всё равно оскорбила нежный слух одной из них.
Под моим пристальным взглядом монахиня потеряла сознание, оседая к ногам своих подружек.
2
Несколько минут не происходило ровным счётом ничего. Я смотрела на монахинь, они на меня… иногда они опускали глаза вниз, вероятно, проверяя состояние своей вышедшей из строя сестры. А что ей будет? Лежала, сопела. Можно даже сказать, что изредка похрапывала, чему-то слегка улыбаясь в своём беспамятстве…
Остальные выглядели довольно нервозно. Да и я, если честно, чувством внутренней гармонии похвастаться сейчас не могла. О каком спокойствии вообще может идти речь, когда я только что влезла из гроба?! В чужой одежде! Босиком!
Начинающие неметь от холода ступни и пальцы на ногах стали последней каплей в чаше моего внешнего безразличия к происходящему. Во сне не чувствуешь боль или холод. Значит, я не сплю. Логично же! А это значит…
— Помогите! — заверещала я, срываясь с места и побежала чёрт его знает куда, ловко петляя между саркофагами. Думать о том, кто в них лежит, не хотелось совершенно. — Меня силой удерживают сектанты!
Когда я вылезала из каменного гробика — зал показался мне большим. Я ошиблась.
Он был огромным!
В какой-то момент я остановилась, навалившись на ближайший саркофаг, пытаясь отдышаться и унять появившуюся боль в боку. Всегда ненавидела физкультуру. Зря, наверное. Но кто же знал, что настанет день, когда мне пригодится бег? А дальше что? Сумею применить в повседневной жизни правило буравчика?!
— Соберись, Алина, соберись, — подбадривала я себя, пытаясь разглядеть погоню за собой.
Её не было. Хоть в чём-то повезло. Задержав дыхание, я прислушивалась к тишине. Топота тоже не наблюдалось. А значит никто не пытается меня догнать.
— Вот и чудно, — прошептала я, убирая руки от саркофага. — Простите, если потревожила, — протянула, заметив странную надпись на крышке. — Двадцать семь. Мило. Очень мило…
Продолжив движение быстрым шагом, я очень надеялась найти отсюда выход. Взгляд сам собой скользил по саркофагам, отмечая, что каждому был присвоен номер. И мне оставалось лишь надеяться, что это просто номер места, а не…
— Не думать, не думать, не думать, — шептала я, пытаясь вспомнить любую дурацкую песню. Одну из тех, что никак не получается выкинуть из головы. И ничего не получалось.
Ноги сводило от холода, зубы стучали, а я всё шла…
Понятия не имела, сколько прошло времени, но чётко понимала, что нельзя останавливаться. Встану, усну, замёрзну. И положат меня монашки обратно в саркофаг, заботливо прикрыв крышкой.
Шумно сглотнув, я постаралась ускориться. Пытаясь отвлечься, начала более детально изучать каменные гробики. Отличались они друг от друга сильно, хоть это и не было заметно на первый взгляд. И не только номерами. Они просто были… очень разными. Какие-то с вензельками, другие с изображением всевозможных гербов (по крайней мере то, что было на них высечено — очень сильно смахивало на них). На многих так же были едва различимые надписи, но как я не старалась, прочитать ничего не смогла.
— Наконец-то! — выдохнула я, незаметно переходя на бег.
Впереди показался свет! Выход! Ура!
Пока я бежала, мысленно планировала свои дальнейшие действия. Выйти к дороге. Поймать машину. Написать заявление в полиции…
В идеале путь детально запомнить до трассы, чтобы потом доблестных стражей правопорядка проводить к месту обитания этих сектантов! Свидетели каменных гробиков, мать их!
О, в своих мыслях я уже выступала в известном вечернем ток-шоу, на главном федеральном канале.
«Алина. Девушка, которая смогла выжить!» — пестрили бы заголовки газет, с моей лучшей фотографией на лицевой стороне…
— Какого… а-а-а! — заверещала я, выбегая на улицу и чуть не срываясь с крутого обрыва.
С трудом успела затормозить, схватившись руками за статую скорбящей монахини, плачущей перед… да. Каменным гробиком.
Но не это вызвало у меня следующий виток истерики.
Вид отсюда открывался очень красивый. Горы, горы, снег, горы. Дракон, кружащий в небе. Красивый такой. Синенький.
— Ма… ма… ма… — это всё, что я смогла из себя выдавить, оседая на холодную землю, придерживаясь за полы каменного балахона статуи.
Говорят, женщины любят ушами. Я была исключением. Слова — это просто слова. А вот своим глазам я привыкла верить. Всегда. Но сейчас…