— Мессир? — наконец-то среди монахинь появилась настоятельница. — Расступитесь!
Аларик лениво наблюдал за приближением женщины. Она же, в свою очередь, с каждым новым шагом ступала всё медленнее. Осмотрела осколки бутылки, которую демон разбил об саркофаг своей супруги, как только выпил содержимое.
— Мессир… это…
— Я полил цветы, — зло улыбнулся ей демон. — Настоятельница, вы снова научились говорить? Невероятно.
— Я не совсем понимаю… — начала лепетать главная монахиня Обители, но Аларик перебил её.
— Где. Моя. Жена, — сухо отчеканил он. А стоило женщине открыть рот, как он рыкнул, на какую-то долю секунды меняя ипостась: — Видят предки, настоятельница, если я ещё хоть раз от вас услышу: «Авэ, Цезарь, моритури тэ салютант!», я не оставлю здесь и камня! Вы, как и все монахини, исчезните и останетесь в памяти народа как героини дешевых песен, что бездарно исполняют голодранцы в кабаках!
В подтверждении его слов стены Обители Молчания содрогнулись. Местами начала сыпаться каменная крошка, гулко стуча об пол. Несколько монахинь пронзительно завизжали… и кажется именно это заставило их предводительницу изменить своей стратегии и прекратить изображать из себя душевнобольную.
— Но Обитель и её обитательницы неприкосновенны… — испуганно выдохнула настоятельница, с замершим в глазах ужасом смотря на мессира.
Во взгляде же самого Аларика появилось ликование. Он сожалел лишь об одном. Что сразу не припугнул здесь всех как следует.
Да, Обитель неприкосновенна. И даже за эту маленькую шалость с крошечным камнепадом… ему придётся несладко. Но это будет позже.
— Повторяю в последний раз свой вопрос, матушка, — с долей издёвки протянул демон. — Куда делась моя жена?
— Я же всё сделала согласно вашим инструкциям! — пропищала настоятельница, преданно заглядывая в лицо демону. — Всё, как вы просили.
— Когда просил? — сухо уточнил он. — Кого?
— Леди Алланиэль Кернос Дор Рирал, — настоятельница заморгала, прогоняя возникшие на глазах слёзы. Только истерики Аларику сейчас не хватало. — В письме.
Он прекрасно помнил, что отправлял письмо в Обитель вместе с телом своей супруги. Как и то, что эта традиция — бессмысленная трата времени. Это он, собственно, и написал.
Но…
— Вы читали моё письмо? — уточнил Аларик у Настоятельницы.
— Мессир! Помилуйте! — женщина даже задыхаться начала от абсурдности такого предположения. — Леди Алланиэль лично его прочитала, в присутствии одной из младших монахинь. Ей она озвучила лишь несколько фраз оттуда. Мне… рассказала чуть больше.
— И что же она вам рассказала? — поинтересовался мессир, внимательно слушая путаную речь настоятельницы.
И чем дольше слушал, тем больше смешанных эмоций и желаний испытывал. От неуместного смеха, до абсурдного поцелуя руки маркизы.
Непонятно как умудрилась выжить, так ещё и переиграла монахинь, воспользовавшись традициями и фактом, что письмо уничтожило себя после прочтения.
Долго изучала написанные его рукой три слова, создавая иллюзию «инструкций от мужа». Просчитала даже то, что саркофаг нельзя оставлять пустым. Придумала фразу, внушив настоятельницы важность и тайный смысл… даже обоснование нашла тому, как Аларик будет себя вести! Проверка…
Изящно. С виду мышь, а когти почти как у настоящей демоницы.
Почти, — напомнил себе Аларик. Не стоит восхищаться тем, кто всё равно скоро умрёт.
— Значит, Камень Судьбы, — оскалился в улыбке третий мессир, уже готовясь переместиться туда и брать дальнейший след.
Но вовремя услышал слова настоятельницы и остановил перемещение.
— Надеюсь, бедняжка вспомнила всё. Да хранят её…
— Вспомнила? — уточнил демон. — А она что-то забыла?
— Всё, — растерянно отозвалась монахиня. — Не удивительно, после такого… она не понимала, где находится и…
— И? — поторопил Аларик с ответом.
— И что замужем, — прошептала настоятельница, отведя взгляд в сторону. — Попросила лишь прикрыть срам, перед тем как убежала к статуе Скорбящей…
— Что, простите, сделать?
— Принести ей исподнее, — выпалила женщина, краснея до корней волос.
— Принесли? — уточнил демон, вспоминая в эту секунду перебинтованного дракона.
И стража, что обвинял во всём группу монахинь, что сговорившись, целенаправленно бросались в него своим нижним бельём.