Восстание вспыхнуло 12 июля 1789 года.
Уже на следующий день был составлен план штурма Бастилии, а утром 14 июля под раздававшиеся повсюду крики «На Бастилию!» к ней со всех сторон начали стекаться толпы людей с ружьями, пиками и саблями, накапливаясь вокруг грозной твердыни, мосты которой были подняты, как в военное время.
Тюрио де ла Розьер, член Национального собрания, потребовал от коменданта крепости Делоне убрать пушки. Тот ответил, что орудия всегда стояли на башнях, и у него нет возможности снять их оттуда. Впрочем, он распорядился оттащить их на несколько шагов от амбразур.
Тюрио обнаружил только три пушки, направленные на город и готовые отразить нападение. Гарнизон состоял из ста двадцати человек – треть из них были швейцарцы, а две трети инвалиды.
Во имя отечества Тюрио призвал солдат и их командира не предпринимать враждебных действий, и все они поклялись воспользоваться оружием лишь для самозащиты.
Рассказ возвратившегося Тюрио не успокоил толпу. Она нетерпеливо и гневно требовала сдачи грозной твердыни. Волнение народа нарастало.
И вдруг из толпы вырвалось двое дюжих бунтовщиков с топорами. Разметав караул, они принялись рубить цепи подъемного моста. Это им в конце концов удалось, и под радостные крики мост опустился, а по нему в крепость повалил разъяренный народ.
Неожиданный картечный выстрел из крепости сразил наповал многих, но в то же время лишь заметно усилил озлобление толпы. Штурм продолжался с яростью, нараставшей с каждой минутой.
Городской магистрат не раз посылал депутатов попытаться успокоить толпу и уговорить коменданта сдаться. Но все было напрасно – в разгаре схватки никто и слушать их не хотел.
Комендант Делоне бросился с зажженным факелом в пороховой погреб, чтобы взорвать и Бастилию‚ и себя, но солдаты силой остановили его.
Штурм длился четыре часа. Немало убитых и раненых стоил он нападавшим. Затем к Бастилии прибыла национальная гвардия с пушками. Гарнизон, упав духом, стал требовать, чтобы комендант сдал крепость. Но даже когда над одним из бастионов взвился белый флаг, штурм продолжался еще некоторое время.
И вот наконец, когда вожаки атакующих, видя, что штурм затягивается, пообещали, что гарнизону после сдачи не причинят вреда, крепостные ворота распахнулись. Толпа ринулась в крепость, не слушая увещеваний более благоразумных товарищей и собственных вожаков, пытавшихся спасти коменданта и гарнизон. Делоне и его команда были отняты у них и перебиты по дороге в магистрат.
На следующий день приступили к разрушению крепостных сооружений. Под грохот пушек сотни работников начали дело и довели его до конца – к неописуемой радости всех парижан.
Знаменитые французские патриоты Лалли–Толендаль, Клермон, Тоннер и Лафайет одобрили действия народа. Сам король Людовик XVI – и тот не смог не присоединиться, а точнее – вынужден был присоединиться к общему мнению.
Однако вернемся к нашим героям и к нашему рассказу, который близится уже к концу.
Когда королевский курьер привез коменданту повеление задержать первого, кто явится в Бастилию сам, невзирая на имя и титул, комендант нисколько не удивился этому. Он просто был обязан исполнить приказ – и только.
Комендант тут же поручил инспектору Бастилии и всем чиновникам немедленно донести ему, если кто‑нибудь неожиданно явится в крепость.
В один из следующих дней коменданта навестил его давний приятель, придворный полковник де Виль.
– Знаете потрясающую новость, дорогой маркиз? – с порога спросил он. – Новость, которая с утра до вечера занимает всех при дворе, – и дам, и кавалеров?
– Вы, верно, говорите о новом фаворите, маркизе Спартиненто? – предположил комендант. – Уверяют, будто он находится в особенных отношениях с королем. Правда ли это?
– При дворе обсуждают и это, – подтвердил полковник. – Однако я говорю о другом. Герцог Бофор отлучен от двора!
– Отлучен от двора? – с удивлением и недоверием переспросил комендант.
Де Виль со злорадством подтвердил:
– Впал в немилость, мой друг.
– Значит, мадам Помпадур все‑таки взяла верх?
– А маркиз, без всякого сомнения, намеревается занять место герцога, – продолжал де Виль и снова с ехидством повторил: – Да, этот надутый, высокомерный павлин Бофор наконец‑то рухнул… Кто бы мог подумать!
– Непостижимо! Неслыханно! – согласился комендант.
– Удален от двора, покинут своими сторонниками, лишен титула и теперь в одиночестве сидит в своем парижском дворце!
– Это все равно, что сидеть у моря и ждать погоды, – усмехнулся комендант.
– Не думаю, что он ее дождется, мой друг, – расхохотался полковник. – С ним все кончено. А нам самое время примкнуть к этой восходящей звезде – маркизу Спартиненто!
– Я не замедлю явиться к нему с визитом при первом же удобном случае! – решительно заявил комендант.
Когда полковник наконец уехал, а комендант остался один в своих покоях, он вдруг спохватился, что полученное им приказание, может быть, относилось именно к этому его давнему другу, только что навестившему его.
Он, вероятно, долго бы терялся в догадках, но тут слуга доложил, что на прием явился инспектор.
Комендант махнул рукой и в кабинет торопливо вошел инспектор, с порога доложивший:
– Честь имею донести, господин комендант. Только что в Бастилию прибыл герцог Бофор. Он намеревается о чем‑то осведомиться у вас.
Комендант вздрогнул от неожиданности и тотчас осенившей его догадки.
«Приехал отвергнутый королем Бофор… Наверняка именно о нем шла речь в недавно полученном приказе! Нет сомнения, герцога и надо оставить в гостях. До нового распоряжения».
– Где же он? – осведомился комендант.
Инспектор отрапортовал:
– Его светлость поднимается по главной лестнице.
– Хорошо, – кивнул комендант и приказал: – Велите запереть ворота и отошлите назад карету герцога. Она ему больше не понадобится. Потом быстро подготовьте камеру в башне наверху‚– ту, о которой я вам уже говорил.
Инспектор удивился, но не очень‚ – такие распоряжения для него не были в диковинку, а сейчас все равно вся ответственность ложится на коменданта.
И тут слуга коменданта распахнул дверь, с поклоном пропуская высокого гостя.
Герцог с привычным надменным видом ступил через порог.
– Я приехал к вам, маркиз д'Антен, с одним вопросом, – заносчиво проговорил он. – Исполнено ли полученное вами приказание?
– Сию минуту будет исполнено, господин герцог, – учтиво ответил комендант.
Бофор уточнил:
– Значит, вы получили приказ об аресте?
– Да, и он будет исполнен в точности, – с той же любезностью ответил маркиз д'Антен, сдержав неуместную усмешку.
Но Бофор ничего не заметил и настойчиво осведомился:
– Этот пройдоха, значит, здесь?
Комендант не без удивления переспросил:
– Какой пройдоха, господин герцог?
– Как – какой? Сорбон, называющий себя маркизом Спартиненто! – раздраженно пояснил Бофор.
– Нет еще, господин герцог.
– Ах, так! Значит, вы полагаете, что он скоро придет сюда. Отлично! Приказ должен быть исполнен неукоснительно!
Комендант с легким поклоном подтвердил:
– Повеления его величества исполняются нами со всей точностью, господин герцог.
Бофор, надменно кивнув коменданту, поднялся и вышел из кабинета. Но на выходе из передней, в начале лестницы, уже стояли часовые. Инспектор и дежурный офицер шагнули к герцогу. Он, решив, что они хотят поприветствовать его, высокомерно отмахнулся:
– Мне некогда, господа!
Часовые преградили ему путь, а инспектор с холодной любезностью предложил следовать за ним.
– Что это значит? – прорычал Бофор. – Вы что, с ума сошли? Прочь с дороги!
Услышав донесшийся из прихожей крик, комендант вышел из кабинета с королевским указом в руке и строго проговорил: