— Эйнарианн, мой мальчик, где ты отыскал это прелестное дитя? — глубокий низкий голос, музыкой наполнил пространство. Он отнюдь не был тихим, я заметила, как из соседних лож к нам стали поворачиваться лица. — Похитил в детской?
Я выгляжу так молодо? Меня это возмутило. Между прочим, через несколько дней мне восемнадцать, и по законам Надании могу сочетаться браком. Этой эльфийке, наверное, несколько веков, оттого остальные кажутся детьми. Я прикусила губу, чтобы не ляпнуть лишнее.
— Мама, оставь свои шутки, — нахмурился Эйнар. Но тут же снова улыбнулся и повернулся ко мне, снова покушаясь на мою талию: — Это сьерра Данаиса-Веронна дей’Фиерволф из Надании. Мы заключили помолвку, которая, думаю, продлится несколько лет, пока Дана, как подобает благородной леди, не закончит образование в академии Синей звезды.
Леди Эмириэль уселась на свое место и еще раз взглянула на меня, уже внимательнее.
— Дей’Фиерволф? Где я слышала об этом роде? — Красиво изогнутая бровь слегка приподнялась, изумрудная сережка поймала свет и полыхнула радужными бликами. — Ах да, моя подруга из дома Плакучей Ивы сочеталась браком с одним из его представителей.
Она сказала это так, словно ее приятельница наступила во что-то липкое. Родом своего отца я горжусь, и не считаю родство со славными боевыми магами чем-то зазорным.
Речь, несомненно, о моей бабке. Я ни разу не видела леди Этониэль энн’Деммиллион, потому что после смерти деда более ста лет назад эльфийка уехала в Северный Золотой лес или Ангрианн, государство эльфов, и ее имя осталось лишь в семейных архивах. Значит, она жива, и у меня есть шанс встретить родственницу? Нужно будет расспросить Эйнара, может быть, он посодействует.
Эйнар нетерпеливо переступил с ноги на ногу и раздраженно заметил:
— Мама, к чему вспоминать родню моей невесты? Ты, кажется, забыла, зачем мы сюда пришли.
— Что ж, садитесь, скоро начнется представление, — с фальшивой теплотой предложила леди энн’Галлдиор.
Эйнар погладил мое плечо, чтобы подбодрить, и усадил меня в полукресло у барьера, слева от матери, а сам сел во втором ряду.
Я с интересом заглянула за раззолоченный барьер, театр был огромен! Внизу волновался партер, из второго яруса лож он казался далеким. Поток зрителей все прибывал, заполняя ряды кресел. Кажется, никто не обращал внимания на скрытую голубым бархатом занавеса сцену и на огороженную нишу справа, где музыканты настраивали инструменты. Верхние ярусы и галерка были полны. Меня удивило, что половина лож в нижних ярусах пустует — премьера ведь! Но Эйнар объяснил, что большинство аристократов прибывает к середине первого акта, чтобы не толкаться в фойе вместе с разношерстной публикой.
— Терпеть не могу эту их надменную манеру, — воскликнула эльфийка. — С чего им так важничать? Их знатность гораздо меньше гордыни!
— По мнению матушки, только эльфы имеют право быть надменными, — пояснил Эйнар шепотом, но так, чтобы и мать слышала.
— А я не права? Мы знаем свой род с сотворения мира, а эти…
Громкий голос леди энн’Галлдиор снова привлек внимание любопытных из соседних лож.
— Довольно, я же пошутил. Не начинай, пожалуйста, мама. Лучше спроси свою гостью о ближайших планах.
Я заметила, что спокойная и строгая манера Эйнара действует на эльфийку. Воительница из дома Высокого Клена хмурится, но уступает.
— На какой факультет вы намерены поступать, дорогая?
— Боевая стихийная магия.
Леди благосклонно кивнула.
— Славно. Я сама заканчивала его. Магистр Корелли все еще декан, несомненно?
— Что ты, мама? Он уж лет сорок как в могиле! Сейчас на факультете стихийников, кажется, молодой декан — Адэр дей’Хант.
— Что ты говоришь? — изумилась леди. Потом безнадежно кивнула: — Ах да, Корелли был всего лишь человек.
Вот такая веселая вышла беседа. Как ни старался бедняга Эйнар сворачивать на другие темы, эльфийка неизменно приводила к тому, насколько жалки и хрупки люди, и насколько они проигрывают первородным расам. Я отвечала сдержанно, делая вид, что принимаю такое отношение как должное.
Внутри все кипело. Эйнар, как менталист, прекрасно это чувствовал и оценил мою выдержку, ведь ни разу не сорвалась на резкость.
Не могу передать, как рада я была, когда в зале, наконец, погасли огни и хождение в партере прекратилось. Зрители — кажется, театр вмещал пять сотен — притихли в ожидании.