Ага, успела изучить.
Кто-то бродит в пустом холле, равномерно впечатывая ступни в мраморный пол и пугая звуком шагов, разносящихся гулким эхом в застывшей тишине. Что он здесь забыл?
Я не поворачиваю головы, как будто играю в детскую игру, когда ребёнок искренне верит, что если он закроет глаза руками и перестанет видеть окружающих, то и они его тоже не заметят. Если я замру, тихо-тихо, как мышка и не буду на него смотреть, может он просто пройдёт мимо?
Только шаги становятся чуть громче, а отражение в окне чётче и больше. Это определённо мужчина. И он заметил меня, он направляется ко мне.
А вдруг это – Карим Евграфов?
Пока не могу разглядеть детали, но он приближается медленным широким шагом, вальяжной ленивой походкой сытого котяры, или скорее уж тигра –в отражении его силуэт кажется огромным. Одет в официальный костюм, как и все здесь сегодня –не видно: бабочка или галстук, лишь белеет контур воротничка.
Подходит еще ближе – нет там ни бабочки, ни галстука, а воротник небрежно расстёгнут на несколько пуговиц, одна рука засунута в карман, другую расслабленно держит перед собой. В ней что-то есть – улавливаю искрящие точки, изредка поблескивающие в тусклых отсветах бра в отражении на стекле.
В последний момент я пугаюсь. А что, если это –и в самом деле Евграфов? Что я ему скажу? Все мои доводы вдруг кажутся такими незначительными, обыкновенными нездоровыми претензиями.
Я не обернусь. Чур тебя. Иди мимо, куда ты там шёл. Чего он пялится мне в спину? Видит же, что я не настроена разговаривать. Дышу через раз.
Рассматриваю собственный силуэт в оконном проеме. Я тоже высокая и стройная, как и та брюнетка за окном. На мне тоже узкое длинное платье, подчёркивающее переход между талией и бёдрами. Мне кажется, что у меня талия даже уже, чем у той богатенькой фифы. Только я затянута в тёмно-зелёный атлас, а на той девушке, похоже, тёмно-синий бархат.
У нас обоих открытые плечи и спина, впрочем, это не сразу разглядеть из-за распущенных волос, спускающихся чуть ниже талии. Та девушка, дёргается, продолжая выяснять отношения с Евграфовым на улице, её волосы мотаются из стороны в сторону –похоже, вырез на ее спине еще ниже, чем у меня, прям по самую выпуклую заднюю часть –интересно, она, наверное, без нижнего белья, того и гляди можно разглядеть разрез между половинок.
У нас обоих руки затянуты в перчатки выше локтя. Рассматриваю свою грудь с низким декольте. Смотрится ничего, благодаря лифчику пушап, хотя, на самом деле до троечки не дотягивает. Интересно, какие груди у той девушки? Она стоит задом. Наверное, роскошные силиконовые –не то, что у меня.
Я отвлекаю себя мыслями о девушке за окном от мужчины, который подкрадывается сзади. Надеюсь, что мне только кажется, что он словно хищник охотится на меня и вот-вот набросится. Сейчас он поймёт, что я его игнорирую, и не станет навязываться. Должно же у человека быть чувство такта? В таком высоком обществе!
Оказывается, нет у него никакого чувства такта.
Он приближается настолько близко, что его дыхание запутывается в моих волосах –он чуть ли не на голову выше, хотя я на высоких шпильках. Что он творит? Совсем обалдел?
Я совершенно растерянна, так и продолжаю стоять застывшей статуей и теперь пялюсь во все глаза не на парочку за окном, а на парочку, отражающуюся в стекле –на минуточку, это –я и какой-то незнакомый мужчина, от которого пахнет дорогим парфюмом с древесной ноткой, силой и властью. Так пахнет, что слегка кружится голова.
Я заторможено рассматриваю, как поднимается его рука и гладит мои волосы, отводя их в сторону, а потом и чувствую прикосновение мужских пальцев к голому плечу – по телу разбегаются мурашки. Его вторая рука поднимается с другой стороны, снова в стекле отражается искрящий блик.
Я сглатываю. Что происходит? Но я так и не шевелюсь, завороженная, словно под гипнозом. Движения мужчины плавные и слишком уверенные, он ведёт себя по-хозяйски, подчиняя мою волю, хотя не сказал даже ни слова. Всё происходит, словно так и должно происходить.
А мою голую кожу на груди холодит металл. Скашиваю глаза вниз, на прозрачные камни, тлеющие глубокими внутренними отблесками. На некоторые грани падает свет от бра, которое висит чуть правее окна и отражается пронзительным тонким блеском. Не может быть –это бриллианты? Сколько их здесь? Мамочки. В серебристой оправе. Если это бриллианты, то и оправа –не серебро, а платина.
Снова гулко сглатываю. За такое и прибить могут, и даже не в тёмном переулке.