Нет же. Решила, что «прорвусь», решила потребовать справедливости. У кого?
Так-то он прав. Он мне ничего не должен. Просто, так нечестно. Так не делается. Чтобы отказать в последний момент! Не оставить мне шанса поискать что-то еще достойное.
Оглядываюсь. Ну, не в халате же мне ехать домой. И не в порванном платье.
Нахожу в стиралке пару футболок и джинсы. Принюхиваюсь –несвежие, но вполне себе чистые. Вдыхаю приятный запах мужского парфюма и …еле заметный запах Карима.
Ну, джинсы слишком огромные для меня.
Воровато оглядываюсь на дверь, скидываю халат и влезаю в одну из футболок, утопаю в ней: она выше колен, но на мне больше похожа на платье оверсайз –плечи тоже слишком широкие и съехали вниз.
Верчусь перед зеркалом –ну, что ж, сейчас так даже модно, когда не по размеру. Еще бы перехватить ремешком.
Вспоминаю, что Карим бросил ремень в гостиной. Приходится сделать еще одну дырку кухонным ножом. Мстительно ковыряю дорогую кожу, а потом затягиваю ремень на талии –широковат, но да ладно, выбирать не приходится. Надо уносить ноги.
Чтоб глаза мои больше никогда его не видели. Беру телефон, вызываю такси и надеюсь вычеркнуть из памяти Карима Евграфова. Навсегда.
Надеюсь, выйти из пентхауса легче, чем сюда попасть.
Как на зло приходит сообщение от хозяйки квартиры. Да что ж ей не спится в такую рань. Она напоминает, что ждёт перевод взноса сегодня до обеда, грозится, что у неё еще есть клиенты на примете.
Я из вредности, решаю, что напишу ей отказ в последний момент. Удумала, пугать меня другими клиентами. Понимаю, что сама собираюсь поступить с другим человеком также, как Евграфов поступил со мной.
А может, у него тоже были причины?
Мне от этого нелегче.
На выходе прихватываю бейсболку с полки. Не хочу, чтобы персонал дома глазел на меня.
Выйти, как я и ожидала получается легко. Никаких отпечатков пальцев от меня не требуется и лифт едет прямо вниз.
А вот, на выходе меня ждёт сюрприз. Еще на подходе к стойке с консьержами я вижу за стеклянными дверями выхода оживление. Камеры. Микрофоны. Журналисты.
Натягиваю бейсболку на глаза –это я удачно её захватила. Перегибаюсь через стойку, умоляю молодого человека в костюме:
— Как мне пройти мимо журналистов?
Он окидывает заинтересованным взглядом.
— Пожалуйста, — протягиваю жалобным голоском, — помогите. Такси уже приехало.
Консьерж протягивает руку:
— Давайте ваш телефон. Я попрошу таксиста подъехать к заднему входу и провожу вас.
Кажется, кто-то из журналистов ошивается и у заднего входа тоже, но они не успевают среагировать на моё появление, а я заскакиваю в машину, хлопаю дверью и тороплю таксиста:
— Скорее, поехали!
Еще и консьерж отвлекает чувака, бегущего к машине.
Я откидываюсь на заднем сидении такси и выдыхаю, только когда мы трогаемся.
Несколько картинок примерно, как могла бы выгляеть тату Карима. Мне, наверное, №8 больше нравится)))
Глава 9
Карим
Дурацкий вечер –дурацкая ночь.
Хлопаю дверью в спальню, иду по мягкому белому ворсу ковра к стене с картиной, за которой прячется сейф. Отхлёбываю виски. Надо убрать колье. На всякий случай.
Дурацкая девчонка свалилась на мою голову.
Так похожа сзади на Арину –только кажется талия даже тоньше, а какая задница! Пальцы непроизвольно сжимаются, когда я вспоминаю, как смял её попку в тёмном холле особняка у окна. Роскошное тело. Спереди даже еще лучше –сисечки с торчащими сосочками. Теперь я тру пальцы между собой, как будто снова перекатываю её сосок. Подуспокоившийся член даёт о себе знать.
Только что плавилась в моих руках –очень чувствительная девочка, моментальная реакция тела, будто созданного для меня. Поправляю вставший член, залпом допиваю оставшийся виски, хлопаю дверцей сейфа и ставлю картину на место.
Может вернуться? Пялюсь на дно пустого бокала –плеснуть еще. Нервный получился денёк. Расслабиться не помешает. Лучше, конечно, не с виски, а покувыркаться в постели на сон грядущий.
Ууу… зараза в кружевных трусиках. Повыделываться решила. А перед глазами снова картинка –почти полностью раздетая девчонка с густыми каштановыми волосами в ажурных стрингах и бриллиантами на шее –не думал, что я фетишист, но блеск камней на красивом голом теле лишь добавляет возбуждения, превращая эрекцию в каменную.