— Ива… — Сцепив плотно челюсти, Андреевич отводит взгляд в сторону, явно не желая делиться со мной подробностями из своей прошлой жизни.
Понимаю, что не должна туда лезть, что это слишком личное, но желание узнать его поближе не оставляет мне выбора.
— Вы сами разрешили залезть вам в душу, — перебиваю его, — так не нарушайте данное вами слово.
— Это что-то изменит лично для тебя? — спрашивает зажатым горлом, а затем натужно втягивает ноздрями воздух, словно ему кислорода мало в этой огромной просторной гостиной.
Осознание того, что Пожарский всем нутром напряжен, приходит спустя секунду.
Мне отчего-то хочется его пожалеть.
Подняв руку, касаюсь кончиками пальцев колючей мужской щеки и нерешительно провожу по ней до подбородка.
— Хочу увидеть вас настоящего.
Сглатываю, замечая, как дергается его кадык.
Еще один шумный вздох вынуждает меня напрячься.
— А сейчас я по-твоему какой? Ненастоящий? — спросив это, Пожарский впивается в мои глаза тяжелым, задумчивым взглядом. Я тут же одергиваю руку от его хмурого лица, будто от раскаленной подошвы утюга.
— Я вас не знаю, — выдаю чуть севшим от волнения голосом. — Не знаю, каким вы были до того, как вам сломали сердце.
Отпустив рубашку, что на мне, Пожарский молча берет меня за талию, приподнимает с колен, вынуждая встать. Затем сам поднимается со стула и уходит к бару. Наполнив стакан порцией виски, осушает его до дна.
Устремленные на меня глаза прожигают чернотой насквозь.
Моя кожа под его взглядом покрывается инеем. Стягивается до неприятных покалывающих ощущений.
— Я был точно таким же, как сейчас с тобой. Ты не могла не заметить изменений во мне. Впервые за долгое время я смог расслабиться рядом с незнакомой девушкой, — выдает Пожарский, опираясь задницей на стойку бара. — Мою бывшую невесту звали Катя. Это было давно. Как будто в прошлой жизни… Милая девочка. Весёлая. Умная. Возможно, даже чем-то похожая на тебя. Скорее характером, чем внешностью. В двадцать пять я решил создать семью. Много пахал для этого. Но моё предложение отвергли. Видишь ли, Ива, в жизни человека, независимо от его желаний, может наступить такой момент, после которого невозможно оставаться собой. Порой мы вынуждены носить броню и надевать маски…
— После неё вы влюблялись? Хотя бы раз?
— Нет.
— Ни капельки?
— Абсолютно.
— А если бы встретили ту, которая оценила бы вас по достоинству? Не за деньги, которыми вы можете оплатить любые чувства. Даже самые лживые?
— Больше я не намерен влюбляться. Ты хотела правды? Хотела узнать меня настоящего? Правда, малыш, в том, что душа моя черная, как тёмный лес. Там я прячу всё, чем не хотел бы делиться с другими. И лучше тебе туда не лезть. Ты чистая девочка. Неопытная. Наивная. Не нужна тебе эта грязь…
— Какая грязь? — не понимаю, о чём он.
— От которой стоит тебя уберечь.
Я стою на месте как вкопанная. Едва дышу. Грудь разбивают частые удары сердца.
О чём он? Что там у него за грязь такая в душе после Кати? Почему не хочет рассказывать? Больно ему? Да?
Неужели не понимает, что мне тоже больно, что неосознанно он влюбляет в себя и не даёт мне права сблизиться с ним?
Голый секс — только и всего. Большего я не достойна.
Маленькая, наивная, глупая девочка.
То, что я чистая — это отмазка. Тупая отмазка!
Чтобы не цеплялась за него «грязного», не бегала следом, как собачонка, и не создавала для взрослого мужика проблем!
Нихрена я не чистая! Он знает это. Я спала с его братом. А теперь вот с ним. И мне понравилось. Господи, мне безумно понравилось. И как бы я сейчас не пыталась убедить себя в обратном, это будет чистой ложью.
Я хочу его. Смотрю на него и до безумия хочу. Чтобы рядом был. Только со мной.
Боже, как жить-то теперь?
Когда мысли в моей голове полностью заняты им!
И самое парадоксальное в том, что полчаса назад я его ненавидела, презирала, чувствовала себя жертвой, вынужденной терпеть прихоти ненормального, а сейчас всё словно стерлось из памяти. Растворилось. Изменилось.
Обнять бы его, но первой сделать шаг не решаюсь. Не знаю, ответит ли взаимностью.
Чертова Катя! Чертов Илья! Зачем я с ним связалась? Зачем я встретила его старшего брата? Зачем?