И вот Мирослава уже рядом с эльфом, а снизу на них уставились сотни глаз — одни с простым интересом, другие с явным ожиданием чужого позора.
— Я правда не умею, — повторила девушка. Слух у неё был хороший, да и петь Мира любила, особенно за работой, но голос… Голос был слишком низким для женщины и каким-то надтреснутым, будто вечно простуженным, таким только сказки сказывать, особливо страшные. На вечёрках, когда другие девушки пели, Мирослава обычно отмалчивалась. Её время наступало ближе к полуночи, когда молодёжь, желая пощекотать нервы, начинала травить жуткие байки.
— Просто напой, я подхвачу, — плутовски подмигнул девушке менестрель.
И обманул. Пришлось в одиночку спеть песню от начала до конца, благо Мира запомнила её с первого раза. Казалось, слова сами собой с языка соскакивают. Эльф подозрительно быстро подобрал мелодию, будто хорошо её знал, а после подошёл вплотную и дерзко попросил:
— Скрась мой вечер, красавица.
Глава 6
Мира испуганно сглотнула, щёки снова залило румянцем. Говорил мужчина громко, чтобы все слышали. В толпе раздались смешки, улюлюканье, скабрезные шуточки. Спускаться туда сейчас было чревато большими неприятностями. Однако вскоре зеваки начали расползаться по сторонам, привлечённые иными забавами. На площади как раз появились так называемые пожиратели огня, чьё представление в сгустившихся вечерних сумерках смотрелось особенно завлекательно.
— Идём, — менестрель потянул оторопевшую девушку за собой.
Мира заартачилась, упёрлась пятками в дощатый настил.
— Дяденька, вы ошибаетесь. Я не гулящая девка, — пролепетала она, тщетно пытаясь вырваться из чужой крепкой хватки.
— Дяденька? — насмешливо изогнул правую бровь мужчина. Холодная эльфийская красота мешала определить его возраст. Вроде бы молодой, но глаза неподкупно выдавали большой жизненный опыт, причём малоприятный. — Ну и кто ты?
Девушка заполошно огляделась. Зрители давно потеряли к ним интерес. Звать на помощь? Поверят ли, что знаменитый менестрель собирается покуситься на девичью честь, а не сама эта «честь» коварно его соблазняет? Взгляд Миры упал на соседний помост. Там по-прежнему выступал длиннобородый старец. В основном его окружали матери с детьми и пожилые люди.
— Сказительница! — нашлась с ответом девушка. — Путешествую по городам и весям, всяческие истории на потеху честному люду рассказываю.
— Вот и мне расскажешь, — «обрадовался» эльф, легко сдёргивая строптивицу с места.
— Господин, вы всё неправильно поняли. Отпустите меня, пожалуйста, — взмолилась Мирослава, остро осознавая, что сказки закончились, или, что ещё хуже, началась по-взрослому страшная. Она вдруг заметила, каким чёрным стало небо, оттенённое светом факелов и разведённых в специальных железных плошках на высоких треногах огней, как много вокруг не столько весёлых, сколько пьяных людей. Вон даже кто-то дерётся, а стража бежит разнимать, и ей дела нет до глупой девицы, вздумавшей в одиночку прогуляться по незнакомому городу на ночь глядя. Коль скоро искала приключений, так не жалуйся, когда нашла. А главный помост в центре — это же публичное место для казни! И цветы украшают не что иное, как виселицу!
Мира снова усиленно затрепыхалась, вынуждая эльфа обернуться.
И что книжная прекрасная царевна нашла в подобном остроухом типе, что даже из дворца ради него сбежала? Да одни глаза чего стоят! Будто тьма в них клубится…
Само собой клубилась не тьма. Просто в полумраке зрачки менестреля расширились и, как зеркало, отражали происходящее вокруг действо, в том числе и дрожащую от страха Миру.
— Ладно иди, — внезапно отпустил девушку эльф. Извинений не последовало, а значит он нисколько не сожалел о своих предыдущих намерениях, просто решил найти девицу посговорчивее.
Еле сдерживая слёзы, Мирослава по широкой дуге обогнула мужчину и нырнула в проулок. Благо они уже вышли с площади. Стремглав пробежав несколько саженей, девушка замедлилась, припоминая дорогу к постоялому двору. Кажется, надо было идти совсем в другую сторону. Она обернулась. В противоположном краю маячила высокая фигура. Мира снова бросилась наутёк, путающим следы зайцем петляя между близко стоящими друг к другу домами. Выбраться бы на улицу пошире, полюднее, там побезопаснее будет…
Неожиданно беглянку схватили за руку, дёрнули в сторону, прижали к себе и, прежде чем она успела вскрикнуть, крепко накрыли ладонью рот. От ужаса девушке показалось, что она сейчас задохнётся, но тут Мира вспомнила, что обычно дышит носом, судорожно втянула воздух и почувствовала знакомый запах. Это был Роен. После купания от него до сих пор пахло дорогущим лавандовым мылом. Девушка так обрадовалась, что сразу обмякла в крепком объятии, прекратив вырываться. Её тут же развернули, прижали спиной к холодной каменной кладке, однако ладонь не убрали. Сначала дракон предупреждающе приложил указательный палец к губам и, лишь дождавшись понятливого кивка, опустил руку.