Женщина тут же соскочила со стула и чуть ли на колени перед Мирой не упала. Вся эта возня хоть и была тихой, тем не менее потревожила раненую, веки которой дрогнули в отчаянной попытке открыться.
— Кто здесь? — хрипло спросила Ниола.
— Моя госпожа, рядом с вами Её императорское величество.
Мирослава заняла освободившееся место у постели, взяла в свою руку тонкую бледную руку льеры и ласково произнесла:
— Просто Мира. Для вас я просто Мира, Ниола. Позвольте, я тоже буду обращаться к вам по имени.
Горячие пальцы женщины дрогнули. Глаза наконец-то открылись, лихорадочно заблестели сквозь густые тёмные ресницы:
— Льера Милея?
— Нет. Её сестра. Человек.
Ниоле понадобилось совсем немного времени на осмысление услышанного. Затем её рука крепко сжала Мирину ладонь.
— Девочка, тебя обманули. Подвели под проклятие.
Мира оглянулась на продолжавших стоять за спиной Фавия и служанку и попросила их выйти.
— Я знаю. Но не тратьте силы на беспокойство обо мне. Подумайте о себе. Что я могу для вас сделать?
— Что с Гиддоном? Он… — голос раненой сорвался. Она облизала сухие потрескавшиеся губы и с трудом продолжила: — Он до сих пор безумствует?
— Да, но Вэлмарр обещал его успокоить.
— Император сможет его подчинить и запереть в темницу, но, если Гиддон пробудет в облике зверя месяц, он не вернётся… — прошептала Ниола.
Чтобы поймать каждое слово, Мире пришлось наклониться совсем низко.
— Наши дети останутся совсем одни, — из глаз женщины по щекам побежали слёзы.
— Не говорите так. Вы живы. Нельзя сдаваться.
— Я умру. Я знаю это. Зачем себя обманывать? — горько улыбнулась Ниола. — Ведь я всего лишь слабый человек, даже не полукровка. Но ты… — Она вдруг задрожала, словно осенённая какой-то важной догадкой. — Ты дитя дракона и человека. Ты можешь стать Зовущей. Твоя метка, она проснулась?
Мира вздрогнула. Эта женщина знает что-то очень важное. То, о чём не захотел или не успел поведать ей император.
— Да, — кивнула девушка и увидела, как светлеет надеждой взгляд Ниолы.
— Тогда ты сможешь позвать Гиддона с той стороны.
— Но я же Зовущая императора, — напомнила Мира.
— Вот именно! — кажется, вместе с надеждой к Ниоле вернулись силы. На бледных, пепельно-серых из-за потери крови щеках проступил слабый румянец. — Ты супруга императора. И как Вэлмарр связан со всеми драконами после церемонии коронации, так и ты можешь стать Зовущей для любого из них. Вот только…
Взгляд женщины потух.
— Из-за проклятия вы не довершили свадебный обряд, — не вопросительно, а утвердительно произнесла она.
Мира быстро догадалась, что женщина имеет в виду, и согласно кивнула.
Ниола закрыла глаза. Уголки её губ скорбно опустились.
— Тогда ничего не выйдет.
— Но это дело поправимое, — Мирослава ободряюще сжала её пальцы.
— Ты можешь умереть, девочка, — продолжая держать веки закрытыми, прошептала Ниола.
— Рано или поздно это случится. Мы все смертны. А люди в сравнении с драконами смертны намного быстрее. Так не всё ли равно, когда?
— Император… Зачем он подвёл тебя под удар?
— Я сама этого захотела. Я бы ни за что не позволила принести вместо себя в жертву кого-то другого.
— Зовущая… Это же бесценный подарок. Как он мог?
— Ему пришлось. Я бы не согласилась стать палачом. Я бы просто не сказала ему «да» после смерти первой жены. К тому же, у Зовущей больше шансов остаться в живых. Разве не так?
Глаза Ниолы открылись и в них вновь вспыхнула надежда.
— Ты права. Ваша особая связь с императором может тебя защитить. Тогда ты сможешь позвать Гиддона с той стороны. Пожалуйста, сделай это, девочка. Спаси отца моих детей.
— Конечно. — Мира ласково погладила женщину по золотисто-русым волосам, только сейчас замечая в них седые прядки. — Я сделаю всё что смогу.
Ниола благодарно улыбнулась и в последний раз глубоко вздохнула.
Мирослава видела смерть не впервые, но от этого было ничуть не легче. К подобному никогда не привыкнуть. А если привыкнешь, то значит утратишь что-то важное в самом себе. Она продолжала держать бледную руку женщины, чувствуя, как по лицу безудержно текут слёзы. Дверь распахнулась и послышались отчаянные детские крики.
— Мама! Мамочка!
Это были мальчик лет десяти и девочка помладше. Оба, в отличие от матери, черноволосые.
Мирослава позволила детям дать волю чувствам, коснуться усопшей матери, а потом крепко обняла обоих, нашла для каждого особенные утешающие слова. Мальчишка пытался храбриться, изображать из себя мужчину, но его губы предательски дрожали, а попытки высвободиться из ласковых объятий императрицы были неубедительны. Девочка сразу же доверчиво прильнула к груди совершенно, казалось бы, посторонней женщины, словно почувствовала что-то особенное, о чём Мира сама ещё не знала.