Настроение тут же ухудшилось. Желание сорваться на ком-нибудь и хорошенько поорать напротив только возросло.
Что самое интересное, кинулись возвращать принцессу Мариэллу только приспешники местного аналога зла в лице короля Максимельяна. В то время как красно — золотая партия белых и пушистых, осталась у кареты, отсвечивая на солнце золотыми украшениями.
Делаем выводы: своим мы нафиг не нужны, а чужие уж больно сильно о нас пекутся.
— Принцесса Мариэлла, — холодно позвал меня кто-то.
Резко обернувшись, нос к носу сталкиваюсь с Ледяной Глыбой и задумчиво осматриваю мужчину.
Почти все телохранители короля Максимельяна были одеты в неприметную, но удобную походную одежду. Что и понятно, ведь ребята тащились аж из другого королевства, дабы забрать одну неуравновешенную невесту. По сравнению с любым из солдат лорда Роккича, гизеанцы выглядели как бедные родственники богатых родителей.
И все бы ничего, но уж больно сильно эти поджарые уверенно смотрящие по сторонам воины напоминали степных волков, которых мы с братьями видели однажды в заповеднике.
Такие серые, невзрачные… матерые хищники!
— Вам следует вернуться к карете, принцесса, иначе мы не сможем обеспечить вашу безопасность.
— Безопасность? — стараюсь не расхохотаться гороподобному телохранителю прямо в лицо. — Ребят, ну серьезно, чего о мной может случиться? Банда разбойников выкопается из-под ромашки? Или вражеские снайпера, претворяющиеся ветошью, откроют прицельный огонь цветочной пыльцой?
Откуда-то сбоку послышался сдавленный смешок, замаскированный под кашель. Глянув на тихо ухохатывающегося воина Гиза, быстро заминаю немного неприметного паренька.
Ну что тут сказать? Люблю оптимистов!
Тем временем Глыба делает широкий шаг в мою сторону, сокращая расстояние между нами где-то в половину и холодно интересуется:
— А почему, принцесса, не берет в расчет банальные вещи? Например, массовая атака клещей или гадюк?
Целую секунду я трачу на то, чтобы смысл сказанного наконец дошел до моего глупого мозга, а потом…
— А — а-а — а!!!
Отчаянно вереща и размахивая руками над головой, я пулей вылетаю вон из этого логова природных убийц.
Нужно отметить, что обратный путь до кареты стал значительно короче. Да и сама карета, которую буквально пять минут назад проклинала и материла на всех доступных языках, стала казаться безопасным укрытием, а не консервной банкой на квадратах.
Как все-таки быстро порой меняются приоритеты!
Выбежав, наконец, из логова ядовитых гадов, останавливаюсь и в страхе оглядываю подол длинной юбки. А вдруг парочка обещанных гадюк зацепилась клыками за подол? Не думаю, что у них тут через каждые три метра антидотами приторговывают. Про то, куда могли в это время проползти клещи, стараюсь вообще не думать. Ибо чем меньше знаешь, тем целее нервные клетки.
У местного аналога БМВ уже встречают ехидно улыбающийся придворный маг и сенеша Альцина.
— Как! — деланно удивляется Сема. — Неужели принцесса уже нагулялись?
Вместо тысячи слов, которые уже готовы сорваться с языка, посылаю в эту гадкую парочку самый тяжелый и убийственный взгляд из своего арсенала.
— Принцесса нагулялась, — холодно оповестил всех собравшихся на полянке вышедший следом Глыба.
— Всем занять свои места! — скомандовал мужчина таким тоном, что отпираться и вредничать резко перехотелось.
Первым на приказ, как ни странно, отреагировал Сема.
Отдав поводья своей лошадки, он, нагло улыбнувшись, с гордым видом залез в карету. Дескать, это мое место и точка. Далее его примеру последовала сенеша Альцина.
Рядом со средневековым средством передвижения осталась только я.
Еще раз глянув внутрь тесной кареты, где с появлением Семы места стало еще меньше, возмущенно ставлю руки в боки и уже открываю рот, чтобы продемонстрировать нелегкий характер, но натыкаюсь на суровый взгляд из-под сведенных бровей и мигом понимаю — спорить, истерить и пытаться как-то выкрутить ситуацию в свою пользу чревато.
Это как у папулика.
Мама всегда жаловалась, что в процессе брака ей подсунули не того мужа. Дескать, вышла замуж за рыцаря на синей шестерке, а получила лысоватого тюфяка, не способного никому отказать.
Из папулика можно вить веревки и вязать канаты, но как только папуля сводит брови, то считай все — ты попала! Еще одно слово, и суровая папина рука потянется к ремню.