— В пиццерии?
— Да. Забегаловка та еще, я тебе рассказывала… Платили копейки, и пицца у них была похожа на подметку от ботинка, но выбирать мне особенно не приходилось. — Она задумалась, уставившись в сторону зарешеченного окошка. — Отпуск у меня был всего два раза, в конце лета и под Новый год, это я точно помню. Значит, в ту пятницу я была на работе.
— Диктуй название и адрес, — сказал Павлов. Записав данные, он спросил:
— Ты знаешь Бугрова? Дмитрия Бугрова? Он возглавлял следственную группу по расследованию этого преступления.
Кристина продолжала смотреть на него с непроницаемым лицом.
— Конечно, я слышала о нем. Да об этом все местные газеты писали, когда каких-то бандитов арестовали. Его по телевизору показывали чаще, чем нашего президента.
— То есть лично с ним ты не знакома?
— Почему ты спрашиваешь?
— Я был сегодня у него. И мне кажется, он что-то скрывает. Что-то такое, что имеет отношение к тебе, Кристи.
На губах Ясновой появилась печальная улыбка.
— Тема, вместо того чтобы вытащить меня из этой вонючей дыры, ты лезешь ко мне в душу. Приплел какого-то Бугрова, и вообще…
— Прекрати! — резко оборвал ее Павлов, и Кристина изумленно уставилась на него, после чего глаза ее наполнились слезами.
— Извини, — произнес Артем. — Пойми и ты меня. Послушай, Кристи, мы топчемся на одном месте. Через сутки будет суд, и если мы ничего не накопаем против следствия, тебе предъявят обвинение в соучастии в убийстве в полном комплекте — с особой жестокостью, группой лиц, по предварительному сговору и так далее. Дай мне адреса или телефоны своих подруг или кого-нибудь, кто тебя знал, это значительно облегчит нашу работу. Чем больше людей, что-то знающих о тебе, тем лучше — в той или иной степени мы обеспечим тебе отличную характеристику, а возможно, и алиби.
— У меня нет родственников, — сказала Кристина. — И, по-моему, я тебе об этом говорила. Я воспитывалась в детском доме.
— Ладно. Кто из знакомых у тебя остался в Новосибирске?
— Думаю, что сейчас никого. Нас распустили еще в 1994 году, и я почти ни с кем не поддерживала отношения. К тому времени, когда я уезжала из Новосибирска, больше половины моих однокашников разъехались, а некоторые уже умерли.
— Но десять лет — это не вечность, Кристи! — воскликнул Павлов. — Неужели там никого не осталось, кого бы ты знала?! Ты же там работала, училась!
— Да, я окончила социально-педагогический институт, заочное отделение. Но, допустим, ты найдешь какого-нибудь профессора, у которого феноменальная память, и он вспомнит меня даже спустя десять лет (и это принимая во внимание, что я училась заочно!). Что он тебе скажет? Что я носила короткую юбку и курила у ворот института?
— А твоя работа? — не успокаивался Павлов.
— Ты о пиццерии? — хмыкнула Яснова. — Тема, я даже не знаю, существует ли она или ее снесли на фиг!
— Кристи, успокойся.
— Разве за эти преступления нет никакого… как это — срока давности? — всхлипнула она.
— Есть. За особо тяжкие преступления срок давности по Уголовному кодексу составляет пятнадцать лет.
Кристина подавленно молчала, пытаясь переварить свалившуюся на нее информацию, а Павлов продолжил:
— Я узнал, что по этому делу в живых остался лишь один человек, он сейчас отбывает срок там же, где-то в Новосибирской области. Его кличка Одессит. И я собираюсь выйти с ходатайством о проведении очной ставки между ним и тобой. Милещенко будет обязан удовлетворить мое ходатайство, поскольку это требование закона, и в сложившейся ситуации очная ставка или допрос Одессита — большой козырь для нас. Когда Одессит скажет, что не знает тебя, перевес будет в нашу пользу.
— А вдруг не скажет? — спросила Кристина.
— Что?! — переспросил Павлов, резко повернувшись к ней.
— Тема, мне страшно, — опустила голову Яснова. — Мне кажется, если у нас с этим уголовником произойдет очная ставка, мне будет только хуже. Не злись на меня, пожалуйста. — И она, не выдержав, заплакала.
— Я ничего не понимаю. Объясни, что происходит!
— Господи, я так мечтала, чтобы это все закончилось! — сквозь слезы проговорила Кристина. — Сколько раз я молилась, чтобы та жизнь осталась за стеной и больше мне ничего не напоминало о прошлом!
— Кристи, успокойся. Посмотри на меня, пожалуйста, — попросил Артем, протягивая ей платок.
— Я знала Бугрова, — вытирая лицо, произнесла Кристина. — Лично.
— Насколько близко? Извини, но я вынужден задать этот вопрос, поскольку в прошлый раз ты скрыла от меня факт вашего знакомства.