— Ты часто бываешь в этом месте? — спросила я Потапа, присевшего рядом со мной. Впрочем, взгляд от своих прежних собеседников он почти не отрывал.
— Часто. — Потап явно думал о чем–то своем.
— А я бы не хотела общаться с такими парнями, как эти трое. — Наверное, я сказала глупость, но мне очень хотелось разговорить Потапа. Вместо ответа, он посмотрел на меня, как на пустое место, и ничего не сказал.
Тем временем, на грубо сколоченном столе передо мной появился горячий шампур с мясом, хлеб и соленья. Я успела сильно проголодаться, и с аппетитом принялась за еду, едва поблагодарив Потапа. Я и не заметила, как в руках у него появилась прозрачная бутылка.
— Давай, за встречу, — улыбнулся Потап и разлил водку по белым пластиковым стаканам.
Я нерешительно подняла стаканчик, и мы с Потапом чокнулись.
— Только до дна, — предупредил Потап и опрокинул водку в себя. Потом взял соленый помидор и целиком запихнул в рот, задвигал крепкими челюстями и невнятно добавил: — Пойду, закончу с этими пассажирами.
Я довольно быстро расправилась с шашлыком, а вскоре двое из Потаповых знакомых попрощались и ушли, а оставшийся переместился вместе с Потапом ко мне за столик. Оба они уже были подшофе, но, конечно, им было мало, и перед нами оказался еще один прозрачный сосуд. К сожалению, мне пришлось снова выпить, чтобы не разбивать компанию, и я уже с трудом замечала, как куда–то исчезли дальнобойщики, как появлялись и уходили другие водители, потом вошли милиционеры со злыми лицами и цепкими глазами. Они поместились в самом углу, и длинноволосый близнец несколько раз бегал к их столу, прислуживая.
Одновременно с появлением милиции разговор за нашим столиком совершенно завял, и я обратила внимание, как неприязненно смотрят мои спутники на ментов.
У нас в Полесске вообще было положено презирать представителей власти, но я раньше не воспринимала это всерьез, считая детскими глупостями, а теперь, хоть не было сказано ни слова, до меня дошло, что Потап и его друг находятся как бы по другую сторону закона. Тогда еще люди, одетые в милицейскую форму, воспринимались мной как представители пусть скучной, но в общем правильной части мироздания, тем более, что и папа, работая в пожарной охране, тоже относился к системе МВД.
— Пойдем отсюда, Олег, — попросила я. — Уже поздно.
— Во как! — почему–то удивился друг Потапа по прозвищу Леший. — Маленькие девочки хотят в кроватку.
— Поедем отсюда, — продолжала я, подхватывая тяжелую кисть Потапа, украшенную «Командирскими» часами. Часы показывали полдесятого. — Мама уже волнуется.
— Не нуди, Сонька, — поморщился Потап. — Скоро едем. Леший, ты не ведись на то, что Степанцов объявляет. Они все, фраера галимые, говорят, что мы мешаем развиваться, что курицу убиваем, которая золотые яйца несет. Только это туфта, брат, поверь. Во-первых, он может не развернуться, а прогореть, в коммерции ничего верного нет. А если он и в самом деле разовьется, то где гарантия, что не перебежит к брянской крыше, или к мусорам? Я вижу куш, братан, и он реальный уже, у меня чуйка на такие вещи, а журавлей в небе пусть лохи поджидают. Ты понял, Леший?
— Ну да, Потап, — пробубнил Леший, сгорбившись над столом. — Ясное дело, будем сейчас предъявлять, а то отпустим совсем фраера. И другие вкурят, что мы такие сладкие, и тоже щеманутся от нас.
Я не разобрала значение всех слов, которыми оперировали мои спутники, но смысл был понятен. Впрочем, особой радости я не испытала, хоть и мысленно поблагодарила Потапа за первый урок по российской экономике. Но урок этот — я сразу поняла — был не для такой, как я, а для решительного пацана типа Лешего или, скажем, Мишки. Если бы я была крепким парнем, не слишком умным, но готовым ради денег перенести боль, раны и тюрьму, возможно, я бы и жила так, как говорил Потап. Но это была бы не я, а кто–то другой, а моя судьба ждала меня этим вечером в машине Олега Потапова.
— Куда ты едешь? — испуганно проговорила я, видя, что мы не повернули к Полесску, а мчимся по Брянской трассе, мимо стены темных деревьев.
— Печка пусть поработает, — загадочно отозвался Потап. — Прогреет салон.
— Ты чего, Олег? — я внезапно испугалась. — Мишка же твой брат.
В это мгновение я почувствовала его руку в кожаной перчатке у себя на колене.
— Вот именно, — сказал Потап. — Надо заботиться о младших братьях.
— И как же ты собираешься заботиться? — Я вцепилась в его руку, чтобы скинуть ее, но Потап и не думал считаться со мной, мне едва удавалось не дать его сильной руке подняться выше.