— Ходил в город. Бестолку. Публия как крабы сожрали.
— Ты его давно видел?
— Сутки назад. Он собирался с нашим египетским другом как раз встречаться.
— Да, дела, — почесал сразу вспотевший затылок ланиста, утверждаясь в своем решении вывести все же Гайю на арену, тем более, что она так просится.
Он рассудил, что девушка, несмотря на весь ее гонор и решимость, все же ранена, обессилена — и долго не продержится. Чем и решит многие его сомнения.
Ренита оторопела — к ней по-хозяйски приближался по белоснежному песку арены, сопровождаемый восторженными криками зрителей, сам Вульфрик.
Замерла и Гайя — она не прочь была сама сразиться с Вульфриком, и то не особо надеясь на победу в своем нынешнем состоянии и утешаясь лишь тем, что Вульфрику победа дастся с большим трудом. Но Ренита и Вульфрик? Для Рениты это не означало даже быстрой смерти — Гайя понимала, что гад будет глумиться над девушкой, медленно уродуя ее легкими ударами, заставляя терять человеческий облик и выть от боли, ползая по песку с подрезанными сухожилиями и выколотыми глазами. И она твердо решила выжить в своем поединке, чтобы как можно скорее отбить Рениту. Или хотя бы добить ее самой, легко и безболезненно.
Огромный, мускулистый негр медлеными, с особой грацией крупного сильного животного, подошел и встал напротив нее, ожидая сигнала эдитора.
— Да здравствует цезарь, император! Умирающие салютуют тебе! — крикнули они слаженно, за исключением Рениты, растерявшейся от всего происходящего.
Эдитор дал сигнал к началу боя.
Противник Гайи, вооруженный, как и она, двумя мечами, тоже одинаково уверенно владел как правой, так и левой рукой.
Гайя крутанула мечи, чувствуя, как нарастает привычное боевое возбуждение, прогоняя собой боль и слабость. Она взглянула в глаза негра, сверкающие белоснежными белками — и с удовлетворением заметила, как тот не выжержал ее тяжелого, пронизывающего взгляда и отвел глаза. Начало победы было положено.
Но дальше Фортуна словно отвернулась от нее — почти одновременно оба меча переломились у основания, оставляя ее с голыми руками против двух клинков. Она ускорилась до предела — спасти ей жизнь могла только быстрота. Уклонилась пару раз от пролетевших возле горла и груди скрещивающихся мечей, а потом ударила под колено. Негр падает на одно колено, ткнувшись мечами в песок и даря ей другоценную половинку мгновения. Ну и второй удар с ноги в челюсть отправил его в бессознательное состояние. Гайя подхватила его мечи, выпрямилась и обвела трибуны глазам — пальцы были опущены вниз.
Думать о том, что несчастный гладиатор не виноват в том, что сегодня пересекся с ней на этой арене, было некогда. Единственное, что смогла она для него сделать — это перерезать горло одним сильным движением так, что он расстался с жизнью, даже не осознав этого.
Гайя оглянулась на Рениту и Вульфрика, готовая перехватить бой, но остановилась. Похоже, Ренита справлялась пока сама.
Ренита, глядя в глаза Вульфрика и вспоминая все то, что все же рассказал ей как-то Таранис, бросила сеть. Вульфрик попытался ее разрубить, но ей удалось дернуть сетку к себе, выкручивая и вырывая запутавшийся меч. Развернулась и ударила трезубцем по ногам, успевая поймать одобрительный кивок Гайи. Близость подруги придала ей сил, и Ренита, сама не понимая как, ударила Вульфрика древком в шею и пришпилила к арене трезубцем. Три острия удивительно легко вошли в незащищенный низ живота мужчины.
— Меч подними, — одними губами крикнула ей Гайя, и Ренита послушно подхватила тяжелый клинок, обвела глазами трибуны.
— Добивай, — шепнул ей подошедший эдитор.
Она встрепенулась. Оглянулась на Гайю — огромные, теплые глаза подруги прикрылись длинными густыми ресницами на мгновение, и меч полоснул по сонной артерии, заливая ей ноги теплой дымящейся кровью германца. Зрители выли от радости, и их крик сливался в бессмысленный шум.
— Свободу! Молодец девчонка! — крикнули с трибун, где сидели легионеры только вчера вернувшегося из похода легиона, и в полном составе отправленные отдыхать и наслаждаться всеми радостями римской цивилизации.
И тут внимание всего амфитеатра привлек бегущий по лестнице между трибунами офицер преторианской гвардии в развевающемся за плечами алом плаще.