— Не то, чтобы совсем не так, но разговаривали мы с ним жестко, по-мужски. Я тогда сильно разозлился, ну и послал его прямо…
— Лерой, — поспешно вмешалась Зелма. Анника осуждающе качнула головой, и Громовержец неожиданно смутился.
— Хм… Если переводить с военного языка на обычный, то, примерно то и сказал, о чем сообщают в хрониках, — закончил он скомкано.
— Вот! Ты не терпел, когда вмешивались в твои дела. Так почему же сам мешаешь работать ректору?
— Не мешаю, а помогаю.
— Угу, — поддержала я ехидно. — Как принц Редлей тебе. Особо ценными рекомендациями.
Лерой насупился еще больше, тетушки вздохнули, а я настойчиво продолжила:
— Что касается снежных…
— Демонам в Гренси не место, — снова взвился Громовержец. — Уж я-то их знаю. Подлые, вероломные, хитрые… Притворяются союзниками, а потом ударят в спину. Нельзя их сюда пускать. И верить тоже. Вот, помню…
— Времена меняются, — перебила я. Когда Лерой садился на своего любимого конька и начинал вещать о коварстве демонов, останавливался не скоро. — Даймы нужны нам. Тебе же известно, что с завесой творится, маги сами не справляются. А у снежных — опыт, которым они готовы делиться. И даймы все-таки отличаются от остальных демонов.
— Такие же.
— Они никогда не отступали от своего слова.
— Темнят и притворяются.
— Не предавали людей.
— Выжидают.
— Вот у тебя и появится возможность их разоблачить. Понаблюдаешь за ними… Издали. Тайно. Вдруг, и правда, что-то замыслили. Затаились, так сказать. Считают, что всех провели и находятся в полной безопасности. Они ведь даже не подозревают пока о вашем существовании. Расслабятся… Бедняги…
— Неучтенный фактор… — протянул Громовержец.
Глаза его заблестели, на губах появилась многозначительная улыбка. Анника с Зелмой заговорщически переглянулись. Похоже, их тоже захватила эта идея, и я поняла, что выиграла.
— Кроме того, если меня все-таки отчислят, мы не сможем осуществить наш план, — привела я последний аргумент.
— Что? А-а-а… Да-да… — задумчиво пробормотал Лерой.
Судя по всему, он уже планировал, как будет следить за злобными, двуличными демонами и сурово пресечет все их коварные замыслы.
Зато встрепенулись тетушки.
— Так что там с саламандрой? Почему не удалось ее призвать?
— Не знаю. Наверное, формулу неправильно произнесла или в чем-то другом ошиблась, — коротко отговорилась я.
И не соврала ни словом, между прочим. Ритуал, действительно, сорвался, и огненный элементаль не откликнулся. А про то, что вместо саламандры на зов явился один самоуверенный, отвратительно-наглый демон, я предкам точно не собиралась рассказывать.
Только не сейчас, когда мы с ними уже почти договорились.
— Ну, мне пора, а то опоздаю, — заторопилась я, пока родственники не опомнились и не заинтересовались подробностями. — Вечером все обсудим. А вы уж, пожалуйста, решите, что делаем дальше: собираем вещи и покидаем академию или подчиняемся требованиям ректора, остаемся, и… разоблачаем демонов.
И, не дожидаясь ответа, выскочила за дверь.
На занятие я бежала почти счастливая, не сомневаясь, что мне удалось усмирить Лероя и увлечь его новой игрой.
Если бы я только знала, что меня ждет… Честное слово, лучше бы осталась с призраками.
Магистр Аделла Сагар, преподаватель прорицания, была удивительным созданием. Молодая, очаровательная, легкая в общении, неизменно доброжелательная. Если прибавить к этому грациозную походку, мелодичный голос, обаятельную улыбку, становилось понятно, почему ее предмет пользовался такой популярностью — у всех адептов, без исключения.
Я и сама посещала занятия магистра с удовольствием, несмотря на то, что гадания и предсказания мне никогда не давались. Неясные эмоции, смутные образы, размытые, зыбкие тени — вот все, что я могла увидеть и уловить, как ни старалась. Аделла только сочувственно вздыхала, наблюдая за моими безуспешными попытками. Потом ободряюще касалась руки, говорила что-то вроде:
— Сегодня уже лучше, Керрис. Еще немного, и все получится.
И мы расставались до следующего раза. Экзамена по этому предмету у артефакторов не было, и магистр не считала нужным зря мучить тех, у кого не имелось особых способностей к предвидению.
У зала предсказаний я оказалась уже после сигнала к началу занятия.
Досадливо поморщилась, постучала, дождалась разрешения войти, потянула на себя ручку двери и… Шагнула на край поляны — к лесному озеру, в котором отражались темные силуэты деревьев, усыпанное яркими звездами высокое ночное небо и лунная дорожка.
Иллюзии — еще один дар магистра Сагар, и она щедро им пользовалась, неизменно превращая обычную классную комнату в нечто невероятное. На позапрошлом занятии, например, мы сидели на краю вулкана. На прошлом очутились на маленьком островке, практически, на пятачке, в бескрайнем океане. А теперь вот, судя по обстановке, перенеслись в Трокайский лес.
— Доброго дня, магистр Сагар, — выпалила я скороговоркой, с восхищением косясь по сторонам. — Вернее, ночи. Извините за опоздание.
— Ничего страшного, Керри, — рассеянно кивнула Аделла. — Проходи, садись. Сейчас начинаем.
От крайнего слева пенька мне уже махала рукой Майнола, указывая на свободное место. Арьяна с Илеттой сидели неподалеку. Ну вот, все в сборе. Тина, как и остальные прорицатели, практикум по «общему предсказанию» не посещала.
— Ну, и зачем тебя Бегемот вызывал? — обеспокоено шепнула Майка, когда я опустилась рядом. — Не отчислил?
Я отрицательно качнула головой, пробормотала:
— После поговорим…
Улыбнулась подругам — всем сразу, показывая, что жива, здорова и даже не покусана, и приготовилась слушать магистра.
— Итак, сегодня у нас гадание по зеркалу…. Если вас влекут тайны будущего, вы желаете заглянуть поглубже в себя или, наоборот, выйти за пределы того, что стесняет, ограничивает ваш дух — посмотрите в зеркало.
Ровный, чуть напевный с тягучими нотками голос Аделлы протяжным эхом разносился над притихшим озером, создавая особое настроение, незаметно погружая в транс.
— Зеркало покажет ваши надежды, страхи, ожидания. То, что вас удивит, и то, чего вы боитесь. Даже то, в чем сложно признаться самому себе.
Взмах тонкой белой руки — и перед каждым адептом, словно соткавшись из воздуха, повисло магическое зеркало. Длинное, овальное, оно загадочно поблескивало и переливалось в лунном свете, как живое.
— Мысленно задайте вопрос, сосредоточьтесь и смотрите. Внимательно… Пристально… — продолжала магистр. — Но не ждите готового ответа, он придет в виде образов, теней, их вам предстоит разгадать самим. Не беспокойтесь, то, что появится в зеркале, доступно лишь вашему зрению. Так что, дерзайте. И пусть увиденное станет вашим личным открытием.
Отзвучали последние слова, и зеркало тут же заволокло легкой дымкой, а воздух наполнился горьковато-терпким древесным ароматом.
Шафран и фиалковый корень.
Закрыла глаза, решая, какой вопрос задать. Погружаться в себя я не собиралась, выходить за пределы тоже, тайн будущего касаться не хотела. Да и вообще, честно говоря, не ждала ничего особенного ни от себя, ни от своего прорицания. По понятным причинам. Но занятие шло, и я, так и не придумав вопроса, распахнула ресницы и уставилась в зеркало, старательно делая вид, что пытаюсь там что-то разглядеть.
Гладкая поверхность таинственно мерцала, искрилась время от времени, для разнообразия «радуя» меня туманными завихрениями и темными причудливыми кляксами. Минут через десять я начала скучать, но упрямо продолжала удерживать на лице непроницаемо-глубокомысленное выражение, как вдруг зеркало заволновалось, пошло рябью, потом резко прояснилось, и я увидела…
Нет, не образ и не тень, а красочную, яркую картину.
Пустыня. Бесконечные желтые барханы под выцветшим от зноя небом. Камни, редкий колючий кустарник и пески… пески… пески… А посреди всего «великолепия», при одном взгляде на которое во рту пересыхало от нестерпимой жажды, — одинокий путник.