Руки начинают ныть от стянувшей их цепи, и я обессиленно приваливаюсь к стене. Растоптанная надежда горчит в горле, словно я на сухую проглотила пилюлю лекарства. От Эмиля мне нечего ждать хороших новостей.
— Успокоилась? — Муж оглядывает камеру. Подойдя к столу, он проводит по нему пальцами, будто инспектируя на чистоту, и одним движением тушит еле трепыхающееся пламя свечи. Только сейчас я замечаю, как за окном посветлело — рассвет совсем близко.
— Зачем ты здесь? — Голос звучит так глухо, что я сама себя не узнаю. — Наслаждайся победой с любовницей, а меня оставь в покое.
— Так ты теперь желаешь покоя? — делано изумляется Эмиль. Он останавливается в каком-то полушаге, собственническим жестом поправляет мои растрепавшиеся волосы. — Нет уж, дорогая жёнушка, я терпел тебя целых три месяца, уверен, ты сумеешь вытерпеть меня полчаса.
Его пальцы скользят по моей щеке, очерчивают подбородок, спускаются по шее. Я вздрагиваю и отворачиваюсь. Вся былая ярость куда-то испарилась, теперь мне не спрятаться от него — и его магии.
Сумрачные нити силы проникают под кожу, против воли поворачивая лицо обратно. В сером свете предрассветного часа видно, что рука мужа окутана тёмными путами магии. Древний, запретный дар Тени — он умеет подчинять тело, контролировать разум. Эмиль мог легко убить меня в любой момент, даже в том разнесчастном парке пансиона для благородных девиц, где я настойчиво искала встречи с ним. Но он терпел каждую глупую, эгоистичную выходку, не позволяя Тени пролить ни капли моей крови.
— Не нужно играть в интриги с тем, чего не понимаешь, — еле слышно шепчет муж. Запретная сила исчезает, и я вижу, как чернеет кожа на его запястье: проклятье уже пожирает его тело. Снова хочу отвернуться, но он поворачивает моё лицо к себе — слава богам, безо всякой магии. — Я не желал твоей смерти, Лия.
— Оставь это благородство, — презрительно фыркаю я и ойкаю, когда Эмиль чуть сильнее сжимает пальцы.
— Хоть из-за тебя я и лишился статуса наследника, но с этим можно было бы жить… — продолжает он.
— Разве что истекая завистью, — снова не сдерживаю язвительный смешок.
— Лия! — Муж, наконец, оставляет моё лицо в покое, вместо этого хватая обеими руками за плечи и разворачивая к себе всем телом. — Хочешь остаться одна перед самой казнью?
— А я о чём твержу с самого начала? — уже обозлённо рявкаю я. — Да просто мечтаю никогда больше тебя не видеть! К счастью, осталось недолго!
Ни за что не покажу, как от страха у меня трясутся коленки. Боги, как же хочется спрятаться у него на груди и забыть всё случившееся, как страшный сон! Я снова расправляю поникшие было плечи, вздёргиваю подбородок. Всё равно смотрю на Эмиля снизу-вверх, но теперь хоть не выгляжу жалкой тенью обычной себя.
— Пожалуй, мне даже будет тебя не хватать, — почти с восхищением шепчет он, наклоняясь совсем близко.
Его губы нежно прикасаются к моим. Против воли я вздрагиваю, ощущая уже совсем иную дрожь в коленях. Тонкие, чуткие пальцы поглаживают затылок, мягко разбирают спутанные пряди волос. Я приникаю к мужу, цепляюсь, как утопающая, за лацканы его фрака, отвечаю на его лёгкий поцелуй с жадностью, неведомой мне самой. Чувствую его руки на своей спине — это прикосновение отзывается мурашками даже через корсаж и тонкое шерстяное платье узницы. От мужа пахнет чистотой, напоенной солнцем, этот аромат оседает на моей коже, волосах, платье, дурманит голову, словно крепкое вино. Эмиль подталкивает меня к стене. Цепь натягивается, и вот мои запястья уже прижаты к каменной кладке над головой, а его пальцы скользят по шее, очерчивают холмики приподнятых грудей, осторожные поцелуи спускаются следом. Я закрываю глаза — пусть это длится вечность, пусть рассвет никогда не наступит!
Я просто хочу жить.
Мои губы снова накрывает поцелуем, и я бесстыдно закидываю ногу мужу на бедро, прижимая к себе и сама прижимаясь. Прохладные пальцы скользят по колену, юбка ползёт вверх. «У нас ведь даже не было первой брачной ночи», — мелькает горькое воспоминание. Поцелуи становятся особенно жаркими, и с моих губ срывается прерывистый стон то ли счастья, то ли сожаления.
— Похоже, ты совсем пала духом, дорогая.
Я распахиваю глаза и вижу ироничную улыбку мужа. Да он попросту издевается!
Не давая ему опомниться, обхватываю его за шею. Целую в последний раз, только вместо стона завершаю поцелуй сильным укусом за нижнюю губу. Пихаю Эмиля руками прочь. Гнев застилает глаза. Меня казнят через полчаса по его вине, а он смеётся! И я наконец-то плюю ему прямо в лицо.