На мгновение Кайден остановился, отстранился настолько, чтобы посмотреть мне в глаза. Его взгляд был серьезным и изучающим, словно он хотел убедиться, что я полностью понимаю и принимаю происходящее:
— Ты знаешь, что можешь остановить меня в любой момент, — произнес он, ожидая моей реакции.
Я улыбнулась едва заметно, подавляя внутреннее волнение и встретив его взгляд.
— Я не хочу тебя останавливать, — ответила я четко и прямо, а в голосе прозвучал едва заметный вызов.
Кайден удовлетворенно усмехнулся, его пальцы ловко развязали верхние завязки платья. Ткань плавно соскользнула с плеч, обнажая кожу, и я ощутила прохладу воздуха, заставившую слегка вздрогнуть.
Он следил за моей реакцией, изучая каждое движение и выражение лица, а затем провел рукой вниз, по обнаженной шее, слегка касаясь пальцами ключиц и опускаясь ниже. В глазах Кайдена сверкнуло темное, едва сдерживаемое пламя желания. Его голос прозвучал низко, почти интимно:
— Ты слишком легко поддаешься эмоциям. Это может быть опасно в бою.
Я усмехнулась, с трудом удерживая серьезный тон и легкий вызов:
— Сейчас у нас не бой.
Взгляд его внезапно стал жестче, напоминая, что передо мной настоящий генерал, привыкший к абсолютному контролю и строгой дисциплине.
— Любая ситуация может внезапно стать боем, — заметил он, пальцы слегка сжались на моей коже, усиливая ощущение полного контроля. — Особенно если ты не научишься сдерживать себя.
Я не стала спорить, лишь вызывающе подняла подбородок, выдерживая его жесткий взгляд. От моего молчаливого упрямства его глаза потемнели, а рука снова заскользила вниз, приподнимая край платья и касаясь бедер. Я вновь попыталась инстинктивно вырваться, но его хватка была непоколебима и надежна.
— Не двигайся, — произнес он негромко. Голос звучал как приказ, а губы оказались совсем близко от моих. — Ты должна запомнить, каково это — полностью зависеть от меня.
Я чувствовала, как внутри нарастает протест и одновременно желание полностью подчиниться ему. Сердце билось горячо и быстро, дыхание сбивалось, и я едва слышно произнесла его имя:
— Кайден…
Он улыбнулся, затем властно и требовательно накрыл мои губы коротким, жестким поцелуем, от которого закружилась голова и мир вокруг перестал существовать.
Но через несколько секунд он отстранился, взгляд его вновь стал строгим и холодным, словно он вспомнил о своей роли и не собирался позволять себе слабости.
— На сегодня достаточно, — произнес он, отпуская мои руки и делая шаг назад, четко отсекая всякое продолжение. — Ты должна научиться контролировать свои желания, Эмилия. Я не могу позволить себе расслабиться, пока не буду уверен, что ты к этому готова.
Я тяжело и негромко вздохнула, пытаясь подавить разочарование и вернуть дыханию ровный темп. Поправив платье и восстановив самообладание, я снова подняла глаза:
— Хорошо, генерал. Но я уверена, что скоро ты сам не сможешь себя сдержать.
Кайден усмехнулся, качая головой и глядя на меня с многозначительным одобрением.
— Посмотрим, — произнес он, явно довольный тем, что последнее слово осталось за ним. — А сейчас приведи себя в порядок и соберись. Наш сегодняшний урок окончен.
Глава 19
Дни тянулись уныло, особенно когда не намечалось уроков.
Я стояла у окна, бездумно наблюдая за пустынным внутренним двором поместья. Все вокруг казалось серым и неподвижным, пока внезапное движение не заставило меня сосредоточиться и всмотреться вниз.
Изящная карета, запряженная великолепными вороными лошадьми, остановилась у парадного входа. Я невольно шагнула ближе к стеклу, с любопытством пытаясь разглядеть, кто прибыл. Из кареты вышел высокий молодой человек в строгом, идеально подогнанном темном камзоле.
Не узнать его было невозможно.
Ричард Валмор, единственный сын герцога и тот самый дракон, который едва не погиб от руки Кайдена.
От неожиданности я прижалась лбом к стеклу, вглядываясь в лицо Ричарда внимательнее. Даже на расстоянии было заметно, что он еще не полностью оправился после тяжелой битвы. Его движения выглядели немного скованными, плечи сутулились, словно он все еще ощущал боль, а бледное, осунувшееся лицо явно говорило о том, через какие испытания ему пришлось пройти.
Но больше всего меня зацепило то, что таилось в его глазах — в них была скрытая ярость и гордость, презрение и глубокий, неукротимый вызов всему миру, будто он был готов дать отпор любому, кто посмеет встать на его пути.