Кайден ехал рядом с моей каретой, его лицо было скрыто под глубоким капюшоном. Повезло, что ранняя весна еще давала о себе знать прохладой, не мешая всем вокруг кутаться в одежду потеплее.
И все же, я ощущала его напряжение, замечала, как иногда он чуть поворачивает голову, всматриваясь в редких прохожих или темные переулки. Конечно… он должен был помнить этот город другим — живым, шумным, полным людей, а не таким болезненно пустым и мрачным.
На просторной площади с западной стороны города, совсем недалеко от ворот, Валмор внезапно поднял руку, приказывая каравану остановиться. Герцог осмотрелся вокруг, оценивая стратегическую важность выбранного места, после чего подозвал к себе одного из командиров:
— Здесь будет лагерь для основной части войск. Для всех, кого император любезно отправил на защиту города. Их командирам не нужны мои приказы. Пусть займут пустующие дома, сделают казармы. Следите, чтобы никто лишний здесь не появлялся.
Командир поклонился и принялся отдавать распоряжения. Я сразу поняла замысел герцога: он намеренно разделял своих солдат и присланных императором, стремясь избавиться от лишних глаз и свободнее приводить в исполнение свои планы. Теперь улицы начали быстро наполняться людьми, прежде тихие дома ожили, и вся площадь наполнилась голосами солдат и цокотом конских копыт.
Закончив, Валмор снова вскочил в седло и уверенно двинулся дальше, к центру города, подавая сигнал каравану двигаться за ним. Медленно и неохотно экипажи тронулись в путь, теперь уже по улицам, где хоть изредка попадались люди. Они выглядывали из окон и с балконов, их взгляды выражали одновременно страх и робкую надежду. Эти люди ждали перемен, хотя пока не были уверены, что именно принесет им наше появление.
У старинного каменного моста, переброшенного через реку и ведущего к центральной части города, караван снова остановился, будто искали невидимые ловушки или ждали новую западню. Я вышла из кареты. Почва здесь была сухой, потрескавшейся, будто сама земля отчаянно нуждалась в магии, чтобы вновь ожить.
Я остановилась, устремив взгляд к центру Эльмирина, туда, где возвышался прекрасный дворец моей семьи. Его белокаменные стены сияли в свете дня, высокие башни, украшенные витражами, тянулись в небо, словно хотели напомнить, каким ярким и живым город был прежде.
Рядом со мной почти неслышно появился Кайден. Его голос прозвучал задумчиво, словно он обращался не ко мне, а к своим собственным воспоминаниям:
— Когда-то здесь было невероятно красиво. Я обещал себе однажды вернуться, но не думал, что увижу Эльмирин таким.
Я кивнула, не отрывая взгляда от дворца:
— Он все еще красив, Кайден. Просто уснул. Ему пора проснуться.
Кайден придвинулся ко мне и коснулся моей руки кончиками пальцев. Короткое прикосновение, едва ощутимое, но оно согрело меня изнутри и придало сил.
— Ты сможешь это сделать, Эмилия, — произнес он. — Но только не сейчас. Помнишь, что я говорил?
Я улыбнулась, наконец повернувшись к нему лицом:
— Помню. Я ничего не сделаю, пока ты не разрешишь.
Он удовлетворенно кивнул и отступил назад, заняв позицию неприметного охранника, каким он должен был выглядеть для окружающих. Я посмотрела вперед, чувствуя, как внутри крепнет уверенность, подаренная его присутствием.
Тем временем Валмор уже снова отдавал приказы, и караван нехотя тронулся дальше, направляясь к самому сердцу столицы. Я с трудом заставила себя вернуться в карету, последний раз взглянув на мост, реку и сверкающие башни дворца.
Я понимала: впереди нас ждут трудности и опасности, с которыми придется справляться осторожно и хладнокровно. От моих действий зависело слишком многое, чтобы позволить себе ошибку или поспешность.
Глава 39
В центре Эльмирина время будто остановилось. Высокие дома теснились вдоль узких улиц, сохранив отголоски прежней роскоши, но сейчас они выглядели запущенными. Даже воздух здесь казался густым и неподвижным, город спал и видел долгий, тревожный сон.
Караван неторопливо двигался по направлению к сердцу столицы, пока наконец перед нами не вырос силуэт королевского дворца. Огромные башни, казалось, по-прежнему стремились вверх, пытаясь дотянуться до солнца, сохраняя величие, хотя и на них были видны шрамы войны — глубокие трещины и следы огня. Я невольно сжала край плаща.
Когда мы остановились перед широкой парадной лестницей, нас уже ожидали. На ступенях стояли несколько пожилых людей в строгих одеждах со знаками отличия, выдающими принадлежность империи. Их глаза настороженно следили за каждым нашим движением, словно они до последнего надеялись, что произойдет какое-то чудо.