Уже собиралась вернуться, но замедлила шаг, прислушиваясь к разговору, доносившемуся из небольшой комнаты с приоткрытой дверью. Любопытство оказалось сильнее осторожности, и я подошла ближе, стараясь дышать тише.
— Ты уверен, что герцог ничего не узнает? — прошептал женский голос.
— Он занят приемом и своей гостьей, — отозвался мужской. — Никто не заметит, если мы исчезнем…
Я отступила, надеясь остаться незамеченной, но дверь распахнулась, и передо мной оказалась молодая горничная с испуганным лицом, а за ее спиной — лакей, выглядевший встревоженным.
— Простите… госпожа, — дрожащим голосом произнесла девушка.
— Все в порядке, — безразлично ответила я. — Уже ухожу.
Не дожидаясь ответа, я развернулась и почти бегом направилась к себе, ощущая на себе смущенные взгляды слуг. Закрыв дверь, я привалилась к ней спиной и прикрыла глаза, пытаясь успокоить сердце. Теперь поместье казалось еще более странным и таинственным, и я задумалась — сколько же секретов скрывается за этими стенами?
Глава 7
Ночь выдалась беспокойной, словно хотела напомнить мне обо всех тревогах прошедших дней. Сон приходил и уходил обрывками, путал реальность с мечтами, заставляя метаться в постели и хвататься за смятые простыни.
Мне снился Кайден — отчетливо и почти осязаемо. Его губы скользили по моей шее, обжигая кожу жаром, пальцы исследовали изгибы моего тела, заставляя каждый нерв откликаться на его прикосновения. Во сне я невольно подалась ему навстречу, жадно вдыхая знакомый аромат, чувствуя, как тепло растекается по моим венам сладкой, мучительной истомой.
Резкий порыв холодного ночного ветра, ворвавшийся в комнату сквозь открытое окно, вырвал меня из сна, возвращая к реальности. Я села в кровати, сжимая дрожащими пальцами одеяло, и несколько секунд не могла понять, где нахожусь и почему тело пылает так сильно. Лишь постепенно дыхание выровнялось, и я осознала, что это был всего лишь сон — настолько яркий, что губы до сих пор казались припухшими от поцелуев, а кожа горела от прикосновений, которых не было.
Я с тревогой взглянула на открытое окно, откуда продолжал дуть прохладный ночной воздух, шевеля легкие занавески. Дрожь пробежала по телу, теперь уже совсем не от сна. Встав на слегка ослабевшие ноги, я подошла к окну и закрыла его, убедившись, что оно плотно заперто.
Вернувшись обратно в постель, я натянула одеяло до подбородка, пытаясь согреться и успокоить бьющийся в груди пульс. Но сон упорно отказывался возвращаться, оставляя меня лежать с раскрытыми глазами и прислушиваться к тишине, нарушаемой лишь редкими шорохами ветра за окном.
Только ближе к рассвету мне удалось снова уснуть — неглубоким, тревожным сном, после которого я проснулась уставшей и разбитой, словно и не отдыхала вовсе.
На утро солнце, словно решив загладить вину за вчерашний напряженный день, щедро залило сад теплым, золотистым светом. Роскошные кусты роз и магнолий источали сладкий, почти опьяняющий аромат. Но даже вся эта показная красота и умиротворение не могли ослабить тревоги, глухо пульсирующей внутри меня. Высокие каменные стены, заросшие плотным слоем плюща, казались одновременно надежной защитой и суровой оградой тюрьмы, скрывающей нас от посторонних глаз.
Валмор ждал меня в самом тихом уголке сада — возле небольшого фонтана, где монотонно журчала вода, словно пыталась успокоить мои расшалившиеся нервы. Герцог сидел на изящной каменной скамье, окруженной пышными гортензиями, и выглядел совершенно безмятежным. Будто предстоящий разговор был лишь мелким недоразумением, которое можно разрешить парой вежливых слов. Но его взгляд, острый и внимательный, следил за каждым моим шагом, выдавая, что спокойствие это только видимость.
— Присаживайся, Эмилия, — сказал он, указывая на место рядом. — Нам предстоит серьезный разговор.
Я подошла, села на самый край скамьи и сцепила пальцы в замок, пытаясь успокоить легкую дрожь в руках. Едва удержалась от смешка: казалось, еще чуть-чуть — и нервы окончательно сдадут.
— Заметил, — заговорил Валмор после короткой паузы, чуть подавшись вперед, словно собирался рассказать мне секрет, — ты все еще не можешь полностью довериться мне. Понимаю, это трудно: привыкнуть к новой жизни, забыть прошлое. Возможно, если я расскажу тебе правду, это поможет тебе быстрее освоиться.
Его голос звучал заботливо, но я почему-то ощутила легкий холодок, пробежавший по спине.
— Правду? — переспросила я, стараясь звучать одновременно наивно и настороженно. — Что именно вы имеете в виду?