Спрятаться я не успела. Меня словно привязали к окну. Наши глаза встретились, сердце отчего-то забилось скорее. Дракон стоял посреди заснеженной улицы, улыбаясь мне.
88
Удивительно… Цветы он привозит сам… Я думала, за него это делают многочисленные слуги, но нет. САМ! Каждое утро и вечер Его Светлейшество приезжает к моему скромному дому не в самом лучшем районе города, чтобы оставить мне частичку своего извинения.
Так. Что-то я засмотрелась. Я ведь гордая и обиженная? Да! А потому отвернусь от него. Сделала. Стало почему-то стыдно. Почувствовала себя маленькой глупой девочкой. Вернувшись обратно, я с сожалением увидела отъезжающую карету.
«Ну и ладно!», — заключила я, — «Мне все равно». Или нет? Или нет…
Никогда в театре не было так шумно. Жизнь в маленьком здание кипела. Актеры усиленно репетировали в гримерке, Мелиса бегала туда-сюда, расставляя серые булыжники.
— Что это?.. — вопросила я, смотря на обычные камни с красными неправильно начерченными рунами.
— Артефакты на удачу! Вчера купила, — похвасталась директриса, протягивая амулет. Этот бесполезный кусок не несет в себе ни капли магии. Сколько бы я не пыталась прочувствовать энергию, не было даже малейших покалываний.
— Фигня, — сделала вывод я.
— Что, прости?
— Тебя обманули, — говорю правду, хватаясь за мешок «артефактов», что находится в руках Эалвейн. — Отдай, я их выброшу. Нечего по театру камни разбрасывать.
— Нет! — у меня отняли безделушки. — Пусть будут. Я их тогда за сценой размещу. Мне так спокойнее…
Отговаривать женщину не стала. Пусть хоть кому-нибудь будет спокойно. Меня, кстати, немного отпустило. Я как-то резко вспомнила все свои выступления на Земле. Во-первых, они были намного опаснее простого спектакля. Воздушные гимнасты те ещё любители адреналина. Во-вторых, мой цирк был в чуть ли не в десять раз больше театра, а зрительный зал мог вместить в себя около тысячи человек. Так что…
— Все будет хорошо, — заверял меня Джейд. Он вызвался помочь. Его аргументы был прост и железен: «Не могу ведь я сидеть сложа руки, когда тебе нужна моя поддержка». — Думаю, гостей будет более, чем достаточно.
— Надеюсь… — пролепетала я.
Джейд и единственная служанка Эалвейн — милая четырнадцатилетняя девочка по имени Шел, будут выполнять роль капельдинеров. Правда, проверять им нечего: билетов у нас нет — как-никак мы бесплатный театр для удовольствия. Они должны всего-навсего помогать гостям раздеваться и усаживаться в зале. И, самое главное, предлагать пожертвовать на нужды театра.
— Хорошо, — легко согласилась Шел. — Я буду милым голосочком просить помочь театру и моей хозяйке…
Я задумалась. Нет, так дело не годится. Главный рычаг давления на зажиточных (и не только) аристократов — Эго. Оно у них большое, жирное. Особенно оно любит, когда его чешут. Чесать нужно сильно, не пропуская ни сантиметра необъятного тела.
— Говорите вот что: «Если у вас есть лишние средства, попрощавшись с которыми вы не ощутите дискомфорта, то пожертвуйте их на нужды театра». — Проговорила я. — Запомнили? Именно так и говорите!
Да, нагло. Да, это не самый красивый ход с точки зрения приличия. Но он вынужденный. На реставрацию здания нужно много денег. А высший свет ими как раз располагает.
Волнение лишь усилилось с прибытием первого гостя. Его карета подъехала к главному входу ещё за час до начала представления. Это был пузатый пожилой мужчина. Могу предположить, что они с Джейдом ровесники.
— Добрый вечер, — расплылись в доброжелательных улыбках Джейд и Шел. Они синхронно поклонились. — Рады видеть вас в нашем театре. Позвольте помочь раздеться.
— Отчего же не позволить? — мужчина расставил руки в стороны, весело хохоча. Вел он себя странно. Я бы сказала — не аристократично.
С него быстро сняли дорогую шубу с большими золотыми пуговицами. Повесив оную на новые вешалки, также купленные мною, ему выдали номерок.
— О! Номер один — это моя любимая цифра, — сказал гость, разглядывая деревянную дощечку. Джейд предложил ему помочь театру, произнеся мою фразу точь-в-точь. — Отчего же не помочь? Деньги есть! — быстро согласился мужчина. — А сколько нужно?
— Сколько не жалко, — отвечает Шел.
Аристократ пожимает плечами, достает из кошеля горсть… ГОРСТЬ! Золотых монет и высыпает их в ящик, стоящий посреди холла.
Все это время я стояла у дальней двери, наблюдая за происходящим из тени. Открыв рот от удивления, я хотела визжать от радости. Небольшая волна облегчения накатила на меня. Если так пойдет дальше, то мы сможет позволить себе ТАКОЙ ремонт, какой даже Королевскому Театру не снился!
Вернувшись в гримерку, я приоткрыла дверь, чтобы все происходящее в холле доносилось до моих ушей.
Как выяснилось спустя двадцать минут Джейд ошибся. Гостей было не просто достаточно — они словно сыпались из рога изобилия. На улице творилась полная неразбериха: кучеры ругались между собой, ибо не могли поделить дорогу, аристократы и простые горожане мерили друг друга взглядами, кто-то смеялся, кто-то с презрением оглядывал здание, другие находили в толпе своих друзей и начинали бурно беседовать, стоя перед входом. В коридорах тоже было шумно. Джейд и Шел бегали от вешалки к вешалке, накидывая на крючки роскошные верхние одеяние аристократов и прохудившиеся пальтишки простых людей.
89
— Пожалуйста, перевесьте мою дубленку подальше от этой грязной тряпочки! — раздался надменные женский голос.
— Это моя куртка! — рычал в ответ недовольный мужской.
Больше всего мне нравились споры подле ящика.
— Я могу положить пятьдесят золотых сейчас же! — говорил какой-то явно богатый человек.
— Тю, пятьдесят? Это детский лепет! Я положу сто! — ухмылялся мужчина побогаче.
— Сто? Я прямо сейчас вложу тристо! — вмешался третий. Честно говоря, мне он нравится намного больше остальных…
— Понты! Как насчет пятьсот?
О! Я совсем не против! Давайте-давайте, дорогие! Можно и тысячу вложить, мы только рады будем!
Монеты сыпались, люди ругались, кто-то смеялся, а кто-то кривился. Воодушевившись происходящим, я начала пританцовывать на месте, при этом напевая песенку.
— Что там? — заинтересовалась Летти. Девочка уже как час не отрывается от зеркала, с детским артистизмом повторяя заученные фразы. Видимо, она решили отдохнуть. — Дакота? Ну что?..
— Там — волшебство! — радостно сказала я. — Самое настоящее! — Не буду ведь я говорить ребенку, что там взрослые тетечки и дядечки меряются кошельками.
— Правда? — девочка захотела выбежать в коридор. Я придержала её за плечи и оттянула назад. Малышка недовольно запыхтела. — Посмотреть хочу!
— Ты — актриса. Тебе пока нельзя показываться перед зрителями.
— Но волшебство…
— Главное волшебство ждет тебя на сцене, — я опустилась на колени. — И ты сама будешь его творить.
— Как магию?
— Лучше, — я чмокнула девочку в лобик, а та смущенно зажмурилась и улыбнулась. — Не испугаешься? Там будет очень много людей.
— Нет. Там ведь будешь ты, и бабушка, и Мелиса, и все-все. С вами не страшно.
Мы обнялись. Действительно, быть вместе с семьей не страшно. Все кажется легким. На ум пришла притча о прутьях веника. «Только вместе вы сильны, сыны мои», — говорил пожилой отец своим детям.
— Вот и правильно, — потрепав ребенка по голове, я подошла к окну. До начала остается совсем немного — пятнадцать минут. Генри и Ганс сейчас проверяют механизмы стен на сцене. Крайне мудреная штука, которую мы взяли напрокат. Она нужна для быстрой смены фона. Эалвейн и Виолетта тоже пропадают где-то за сценой. Полагаю, Джес там же.
— Может, пойдем к остальным?
— Прозвенит первый звонок — пойдем, — уверенно сказала я, облокотившись о подоконник. На улице совсем темно. Гости прибывают, но уже не в огромных количествах.