Оливия мрачно размышляла над тем, что отец вообще мало что замечает вокруг себя, хотя, с другой стороны, вряд ли он сможет или даже захочет вмешиваться в отношения, сложившиеся между мачехой и падчерицей.
— Да, мадам, я собирался проехаться верхом, но получил письмо из Эдинбурга с известием о смерти моего сводного брата. — Като уселся в массивное резное кресло во главе стола и пригубил эля из кружки, возникшей у него под рукой как по волшебству. Утолив жажду, он положил на тарелку кусок жаркого и принялся густо намазывать золотистым маслом ломоть ячменного хлеба.
Оливия вздрогнула от возбуждения и вопреки обычной молчаливости выпалила:
— Это в-ведь отец Порции, сэр?
— Оливия, если ты будешь дышать глубоко и ровно, как я тебя учила, то сможешь избавиться от своего ужасного недостатка, — со слащавой улыбочкой промурлыкала Диана. — Девушке, которая так сильно заикается, вряд ли удастся найти себе мужа. — И она покровительственно похлопала падчерицу по руке.
Оливия брезгливо отдернула руку и спрятала на коленях. Пожалев о том, что вообще открыла рот, девочка сжала губы и уткнулась носом в тарелку.
— Именно о Порции и написал мне мой брат, — заметил Като.
Оливия тут же уставилась на отца во все глаза, не в силах притворяться равнодушной. Маркиз продолжал как ни в чем не бывало:
— На смертном одре он попросил меня взять ребенка под свою опеку.
— Семья не обязана отвечать за внебрачных детей, милорд, — медовым голоском напомнила Диана.
— Мой брат отлично знал об этом. И все же по ряду соображений я не могу отказаться от девочки.. Она моя кровная племянница.
Испугавшись, что Диана воспользуется любым предлогом, лишь бы переубедить отца, Оливия решилась снова вступить в разговор:
— Я б-буду ей рада, — выдохнула она с усилием, от которого обычно бледные щеки покрылись румянцем.
— Ах, дорогая Оливия, — тонкие брови Дианы почти скрылись под искусно завитыми локонами на лбу, — но ведь она не сможет быть для тебя достойной подругой… дочь этого ужасного человека. — Диана изящно повела плечиком в знак неодобрения. — Простите меня, милорд, за столь прямые слова о вашем сводном брате, но… словом, вы сами знаете, что я имела в виду.
— Безусловно, — мрачно кивнул Като.
— Я б-буду очень рада, если Порция приедет к нам! — повторила Оливия, от избытка чувств заикаясь все сильнее.
Диана с треском распахнула веер и заметила:
— Дорогая, твоего мнения пока не спрашивали! — Под прикрытием веера она метала на Оливию грозные взгляды.
Но Като пропустил слова жены мимо ушей.
— Да, Оливия, я и забыл, что вы однажды встречались с ней на свадьбе. Значит, она так сильно тебе понравилась?
Оливия утвердительно кивнула, не решаясь заговорить.
— Возможно, тебе удастся приучить ее к нашему образу жизни, — пробормотал Като.
Он давно уже считал, что его дочери нужна подруга. Однако всякий раз, стоило предложить привезти в замок Фиби, младшую сестру Дианы, жена находила способ его отговорить. Для Като не было секретом, что Диана недолюбливает Фиби, которую считает слишком упрямой и неуклюжей, и не особенно настаивал.
— Сколько лет этой девочке? — осведомилась Диана. Она с запозданием сообразила, что снова позволяет себе сердиться в присутствии мужа, и поспешила натянуть прежнюю безмятежную маску, для верности разгладив пальчиком последние морщинки на лбу.
— Я и сам толком не знаю, — покачал головой Като. — Но наверняка она старше Оливии.
— Да, старше, — с отчаянным блеском в глазах вмешалась Оливия. Она понимала, что стоит поддаться Диане и промолчать — и Порция никогда не приедет. Диана в очередной раз переупрямит мужа, и тот уступит ей, небрежно пожимая плечами, — еще бы, у него немало более серьезных хлопот. Оливии давно казалось, что отец считает важным все что угодно, кроме нее самой.
Набравшись храбрости, девочка машинально сжала серебряный медальон у себя на шее. В нем хранилось маленькое волосяное колечко. Воспоминание о тех бесценных мгновениях детской дружбы, что зародилась когда-то душным майским днем в заброшенной купальне, наполнило сердце отвагой.
— Значит, она уже достаточно взрослая и ее поздно чему-то учить? — с предательски безмятежной улыбкой спросила Диана.
— Вы действительно настроены против ее приезда, мадам? — Теперь пришла очередь Като сердито хмурить брови. — Но я глубоко убежден, что не имею права отказывать своему брату в последней просьбе.
— О, конечно, не имеете, милорд. — Диана поспешно пошла на попятный. — У меня и в мыслях не было ничего дурного, просто я подумала, что девочке было бы лучше в какой-нибудь простой семье… например, у какого-нибудь торговца, где можно поучиться ремеслу и найти себе подходящую партию. Если бы вы ссудили ей некоторую сумму… — и она изящно развела руки в беспомощном жесте.
Оливия видела, что Диане почти удалось добиться своего. Отец вот-вот сдастся. И она промолвила таким ласковым и умоляющим тоном, что даже сама удивилась:
— П-пожалуйста, сэр…
Като ее голос ошарашил ничуть не меньше. Он долго смотрел на свою дочь, невольно вспоминая ту беззаботную, полную тепла и жизни маленькую шалунью, которой она когда-то была. Однажды зимой девочка вдруг стала заикаться и все сильнее замыкалась в себе. Като уже и припомнить не мог, когда в последний раз Оливия обращалась к нему с просьбой.
— Ну, хорошо, — ответил он.
Диана резко захлопнула веер, и тонкие пластинки из слоновой кости громко щелкнули в напряженной тишине.
Зато Оливия моментально просияла, из ее темных глаз улетучились все тени, а мрачное отрешенное лицо стало по-детски счастливым.
— Диана, я уверен, что Порция способна научиться приличным манерам. И ты ей в этом поможешь.
— Как прикажете, сэр, — Диана покорно наклонила головку. — И к тому же она может оказаться полезной. К примеру, могла бы помогать в детской и выполнять какие-нибудь несложные поручения. Ведь ей наверняка захочется воздать вам должное за вашу щедрость, сэр.
— Конечно, пусть занимается с детьми и будет хорошей подругой для Оливии, — решил Като и отодвинул свое кресло. — Это вполне достойно и прилично, и я передаю ее судьбу в твои опытные руки, дорогая. — С легким поклоном маркиз вышел из столовой.
Слащавая мина тут же исчезла с лица Дианы.
— Оливия, если ты закончила завтракать, можешь идти и поупражняться в хорошей осанке. Ты совсем сгорбилась над бесконечными книгами. Ступай. — И она встала из-за стола — воплощенная грация и изящество, и уж конечно, спина ее выглядела идеально прямой.
Като, пребывая в неведении о той ежедневной пытке, в которую превратилась жизнь его дочери, направился на плац, где по-прежнему маршировали ополченцы. Он встал на краю поля и следил за их маневрами. Старший сержант Гил Кромптон пытался командовать этой толпой заскорузлого, неуклюжего мужичья, которую требовалось превратить в настоящих вымуштрованных солдат.
Вымуштрованных настолько, чтобы беспрекословно пойти на войну за парламент. Стать частью парламентских войск. И Гил Кромптон шел напролом к поставленной задаче. Ему одному лорд Грэнвилл доверил свое решение, ибо доблестный сержант был предан своему лорду душой и телом.
Заметив на плацу Като, сержант отдал приказ своему помощнику, и под его командой отряд промаршировал перед маркизом, четко печатая шаг.
— Доброе утро, милорд.
Като жестом предложил отойти в сторону.
— Гил, у меня есть поручение. Такое, с которым я могу отправить только тебя.
— Я сделаю что прикажете, сэр.
— Да, но на этот раз ты имеешь право отказаться, — мрачно заметил Като. — Ты даже можешь назвать это работой для няньки. И надо же, чтобы все свалилось на меня так не вовремя! Ты нужен мне здесь, в замке!
— Я слушаю вас, сэр, — промолвил Гил, не моргнув глазом.
— Нужно привезти из Эдинбурга мою племянницу, — пояснил Като.