– Давай уже откроем, – устало бросила я, встав напротив гроба и проведя пальцами по запыленной крышке. А ведь давно лежит, но алое сияние так и било из еле заметной щели, освещая наши лица призрачным отсветом.
– Готова? – неуверенно поинтересовалась вставшая напротив Юля.
– Готова, – уверенна кивнула я.
Подруга начертила на крышке самую простую руну из всех, что тускло вспыхнув голубым светом, заставила гроб вздрогнуть. Раздался жуткий, так и ударивший по ушам скрежет, и крышка начала медленно отодвигаться в сторону, являя слепящий алый свет, через который проглядывала иссохшая кисть с драгоценными перстами. Я даже и сообразить ничего не успела, как вдаривший в грудь поток воздуха с силой откинул подальше от гроба, врезав спиной в стену и заставив бесчувственной марионеткой упасть на подкосившихся ногах.
Крышка с грохотом упал на пол и разбилась громадными осколками камня, когда алый свет так и заполнил склеп, тревожным эхом мелькая перед глазами и заставляя краем мысли понимать, что сейчас не время терять сознание. Но оно наступило раньше.
46
Что–то с силой тянуло за волосы, заставляя поначалу морщиться, а после и вовсе недовольно качнуть головой, заслышав сверху до ужаса ворчливый и усталый голос:
– Нет, ну вот что за девчонка, а?! Ни на минуту без присмотра не оставишь… что б я тебя ещё раз одну опустил?! Ха–ха, вот уж нет!
– Найтмар? – от неожиданности я резко вскинула голову, и тут же пожалела об этом. Виски защемило, и перед глазами всё поплыло.
– А кто ж ещё? Лежи уж, горе луковое… после такой мозгопотрошилки ты теперь отвадишься у меня на кладбище посреди ночи ходить… видите ли, мертвецов ей посмотреть вздумалось! Слезу выжить! Эх, не напасусь я с тобой рому!
При этих словах раздался металлический скрежет, и сгусток приложился к горлышку фляги, тут же разочарованно наклонив её и когтистым пальцем поймав одну единственную каплю. Давно сидит, видать. Сколько же я так провалялась тут, на ледяном полу, среди пыли и с мертвецом в придачу? Наверняка несколько часов. Вон, кости так и ломят, неверное движение, и вовсе раскрошатся. Собирай меня потом по склепу.
Заставив себя сначала привстать, а после и вовсе сесть, я неуверенно оглянулась, смотря на наш с Юлей ночной разгром склепа. Плита, сброшенная чарой, раскололась на множество крупных гранитных осколков, разлетевшихся в самые дальние углы усыпальницы. Такую точно обратно собрать не получится. А в центре, переливаясь багрянцем, всё так же стоял гроб с мертвецом внутри.
– А где…
– В академию я её отправил. Нечего ей тут валяться без сознания на кладбище… пусть уж лучше без сознания в кровати своей лежит, – рассерженно фыркнул сгусток, недовольно осматривая меня с головы до ног. – Вот смотрю я на тебя и думаю: девка ты хорошая, да только так и норовишь в лапы Смерти кинуться. А если б меня хозяин к тебе не приставил? Считай, давно бы на том свете уже оказалась!
– Постой, ты что, Иву одну оставил?! – удивлённо воскликнула я, тут же поморщившись от резкой боли в виске.
– Да что с этой курицей случится? Молоком упьётся? О себе лучше заботься, – сердито бросил Найтмар, легко взобравшись на гроб и с удивлением в больших глазах осматривая мертвеца. – Ух ты…
С силой поднявшись на занывшие ноги, я осторожно подошла к гробу, борясь с жутким желанием развернуться и уйти, и одновременно упасть на пол и проспать так до самого обеда. И не важно, что это кладбище, а под рукой преспокойно доживает свои смертные дни мертвец. Голова раскалывалась от боли, и пересилив себя, я всё же сжала побледневшие пальцы на краю гроба, тупо уставившись на бледное, нетронутое стариной, лицо.
– Что… – озадаченно тряхнув головой, я даже выпрямилась, удивлённо смотря на молодую девушку, как будто случайно забравшуюся в гроб и лишь притворяющейся спящей. – А где… кости там, прах, и прочее?
– Тут они… – начал было сгусток, прежде чем поражённо замереть и, округлив глаза, взглянуть на меня. – А ну говори, что ты видишь!
Озадаченно моргнув, я вновь бросила взгляд на незнакомку в гробу, которой только румянца на щеках не хватало. Сколько ей? Лет так девятнадцать, если не больше. Дорогой наряд, украшенный золотыми нитями, повязанный на талии бархатным красным платком. Длинные чёрные косы, которые даже седина не тронула, с вплетёнными в них серебряными проволоками, бледные губы и еле заметная рана, что скрывал высокий воротник рыжего полушубка. А на тонких белых пальцах тяжёлые золотые кольца с поблёкшими камнями. Видимо, дочка какого–то богатого купца.