Я вновь перевела взгляд на ещё юное лицо, всматриваясь в одновременно гордые и суровые черты лица, рассматривая маленькие веснушки на носу и ровные брови, готовые в любой миг нахмуриться.
– Впервые вижу, что бы кто–то с таким одушевлением разглядывал иссохшую мумию, – не сводя с меня внимательного взгляда, признался Найтмар.
Он почему–то не видел. Не видел, что вместо костей тут лежит человек, пусть и без стука сердца в груди, но даже нисколько не тронутый временем. Почему же так?.. взгляд оторвался от тяжёлых серёжек, вновь вглядываясь в лицо и широко распахнутые чёрно–карие глаза. От неожиданности я даже отшатнулась, смотря, как на краях гроба появляются длинные тонкие пальцы, и как девушка, отрывая голову от бархатной подушки, плавно садится, поведя затёкшими плечами и вновь взглянув на того, кто её потревожил. Только на этот раз с интересом в оживших глазах.
Найтмар, всё это время сидевший на краю, так и свалился в гроб от удивления. Видимо, не каждый раз на его глазах мертвец поднимается.
– Какой забавный зверёк… – слетел с губ мертвеца хриплый голос, и пальцы, осторожно подхватив даже не сопротивляющегося сгустка за шкирку, протянули замершей мне. – Твой?
– Мой, – глухо прошептала я, осторожно взяв Найтмара на руки и с удивлением почувствовав, что тот дрожит. По–настоящему дрожит. – Кто ты такая?
– Я? – улыбнулась было незнакомка, как на лицо её вдруг легла тень, а ледяные пальцы коснулись шеи со старым шрамом. – Я…
– Валить отсюда надо… – прошептал не на шутку встревоженный голос сгустка, вцепившегося в мои волосы намертво. – Не видишь что ли? Нелапси это! Настоящий! Как проголодается, так нас с потрохами сожрёт!..
– Да подожди ты! – шикнула на него я, вновь обратившись к усопшей. – Ты его что, видишь?
– Его? – кивнув на сгустка, переспросила та. – Его вижу. И тебя вижу… и ты меня видишь, верно ведь?
– Верно, – осторожно кивнула я, впервые разговаривая с мертвецом. – Меня сюда амулет привёл…
Я подняла сияющий алым каменный цветок, что лишь сильнее разгорячился, когда нелапси, сощурив глаза, поддалась всем телом к нему, но вставать из гроба не собиралась. Да и я особо не хотела: такой разговор меня устраивал куда больше.
Незнакомка вглядывалась долго, изучая драгоценный камень, но брать его в руки не собиралась, и только после, подняв тёмные глаза, всмотрелась в меня, словно стараясь запомнить лицо до последних мелочей, и отчасти это было жутковато. Да и всё, что сейчас происходило, было даже слишком жутким и нереальным.
– Странная ты, – наконец, произнесла нелапси, и словно камень с души свалился. Взгляд стал не таким прожигающим, вновь обретя странную искорку жизни, которая вряд ли должна быть у покойника. – Но ты мне нравишься… есть в тебе что–то. Как звать то?
– Аня.
– А я Нела тогда, – улыбнулась совсем по живому странная девица, вдруг охнув и, наклонив голову, сощурила глаза. – А ты что в моём склепе ищешь? Грабить пришла?
– Спасибо, своего богатства хватает, – даже как–то слишком расслабленно хмыкнула я, тут же спохватившись и кивнув на руку Нелы, что тускло поблёскивала алым в полумраке. – Меня амулет к тебе привёл. Не знаю, правда, зачем… хотя изначально мы шли за слезой мертвеца.
– Слеза мертвеца? – как–то странно переспросила нелапси, и её губы дрогнули. – Знаю такую… тебе для Кровоцвета ведь надо? Её только для этого и используют… получается, скоро кровавое полнолуние настанет? А меня убили на нём… хочешь Слезу получить? Без неё тебе Кровоцвет не сорвать.
– И, естественно, взамен ты что–то от меня захочешь, – скрестив на груди руки, фыркнула я. По другому обычно и не бывает. За всё надо платить. – Ну, говори свои условия.
Сгусток чуть ли не выдрал с корнями волосы, явно против всего того, что я собиралась сейчас сделать. Но у меня и выбора то не было: где я ещё эту самую Слезу найду, как ни у мертвеца, который готов взять и отдать, а не хранить до крушения миров? Вот только цену было страшно услышать. Что ещё могло взбрести мёртвой девчонки, проспавшей тут не одну сотню лет?
– Прядь свою дай. И всё, – спустя минуту молчания, как–то даже слишком обыденно произнесла Нела.
– То есть… прядь волос? – не поверила я, на что та одобрительно кивнула.
– Странно это всё… – неуверенно зашептал на ухо сгусток, но останавливать не стал, сокрушённо смотря, как я принимаю из рук мертвеца кривые ножницы и отрезаю прядь красных волос со светлыми корнями, без малейших колебаний отдавая их нелапси.