Слова Лионы в наступившей тишине прозвучали как приговор. Словно невидимая рука дала настолько реальную, настолько суровую пощёчину, что перед глазами всё зарябило. И тот картонный мир, который я создавала все эти годы вокруг себя и семьи, рухнул в один момент. Так мне… повезло? Повезло в том, что я оказалась пустой? И что всё это время Анариэль и так хотела сбежать, завидуя мне? Завидуя тому, что в моей крови даже и капли Искусства нет? Это было… так странно. Словно целый мир взял и перевернулся перед глазами, и ты теперь не знаешь, где небо, а где земля.
– Так вот почему ты сменила фамилию, – осторожно произнесла я, и женщина лишь вздохнула, словно впервые за всю жизнь ей наконец–то дали выговориться. – Но почему… почему мы такие?
– Власть. И Искусство, – устало произнесла Лиона, сев обратно в кресло и взмахом руки выудив из камина осколки бокала, что тут же встали на своё место, и в нём заплескалась бордовая жидкость. – Я читала древние фолианты нашей семьи, что обычно хранятся в строжайшем секрете, и о которых уже все давным–давно забыли… если верить им, один из наших предков, Рубиус Хамиш, стал одним из тех, кто открыл Пустоту.
– Он стал Судьёй?
– Первым. За это нас и вытворили из Анры, хотя, не скрою, почему–то именно этими фактами мы когда–то гордились больше всего. Чуть ли не самый могущественный род, да ещё и Судья в корнях… каждый рождённый Хамиш был под своей звездой. И в каждом плескался отголосок Первого, его сила, его мощь… ты тоже родилась под звездой. Сильной, в понимании чар, и поэтому мы поначалу даже думали, что тебе с Анариэль не будет равных… а потом оказалось, что ты пустая, а она и вовсе… другая.
– Другая? В каком смысле? – осторожно присев на краешек дивана, поинтересовалась я.
– Все рассчитывали, что именно она станет Рунаром, но когда ей досталась книга, быстро поняли, что ошиблись. Да и талантами, если честно, Анари особо и не блистала… семья просто приукрашивала, что бы не упасть в грязь лицом. Единственные чары, которые ей давались хорошо, чары восстановления… в этом она преуспела, хотя, хитрости ей тоже было не занимать. И я не буду от тебя скрывать: она была чересчур смелой, лезла куда не надо, и однажды пропала в пещерах Карпат, – на лице Лионы скользнула болезненная улыбка, а в глазах отразились отблески огня. – И она там встретила королевичей. Странно, что они не придушили её прежде, чем она рот успела раскрыть. Но тем не менее, она… сдружилась с ними, как бы странно это не звучало. И когда Луна выбрала её… Анари просто не посмела подставлять их, и себя. Наверное, поэтому твой Змей так удивился, когда увидел тебя. Её не ждали, думали... даже не так. Знали, что она сбежала, а в итоге она всё равно пришла, пусть это была и ты…
– Так, значит… они не ждали Анари? Но диадема… и это письмо с тайником!
– Думаю, лучше тебе будет спросить у неё самой. Если, конечно, Анариэль вновь появится на горизонте, – усмехнулась Лиона.
Горечь жаром хлынула на лицо, стоило только мне вдруг понять, что именно я натворила. Венец ведь и вправду предназначался только для меня, а не для той, кто не собирался даже участвовать в этом отборе невест. Змей сделал его для меня. Только для меня, а не для Анари… он ещё тогда предназначался мне, как и кольцо. Как и всё с самого начала. И про диадему от Луны Змей не знал. Не знал, что она изначально предназначалась совершенно другой Хамиш. А в итоге связался с той, которая только сейчас поняла, насколько же Судьба бывает хитра, и непредсказуема.
– Я… мне надо… – запинаясь, неловко пробормотала я, и даже не став и дальше оправдываться, чуть ли не с разбегу прыгнула в одно из зеркал, поскользнувшись на гладких ступенях лестницы и вовремя удержав равновесие.
– Ты куда это?! – оторопел от неожиданности сгусток.
– Исправлять то, что натворила! – бросила через плечо я, смахнув с лица надоевшую прядку и чуть ли не перепрыгивая по пять ступеней. – Я ведь изначально думала… что все ждали именно Анари… что я лишь подмена! Но…
– Поздно спохватилась, – съехидничал над ухом Найтмар. – Поняла, что дорогая тебе сестрёнка и не собиралась тебя подставлять?