И мне это нравилось. Нравилось наконец–то ощущать себя достойной этих гор, этого места, этой силы, что течёт в моих венах. Наверное, детская мечта побыть хоть раз королевой, наконец–то осуществилась. Но вот только чем пришлось за неё платить, мне совершенно не нравилось.
– И мне ещё кто–то говорил, что совершенно не подходит на роль невесты? – раздался у входа чуть насмешливый, но при этом тёплый голос.
Оторвав взгляда от шкатулки, я с облегчением взглянула на Гордана, что с тёплой улыбкой осматривал меня с ног до головы. На этот раз одет он был так, словно взял небольшой перекур между обсуждением какого–то серьёзного дела между Столпами. Элегантная серая рубашка с янтарными пуговицами на груди и рукавах была скрыта длинным плащом чёрного цвета, с расшитым алыми нитями капюшоном и фибулой в виде Уробороса на плече. Неопрятно зачёсанные назад волосы переливались огнём в рыжем свете палатки, а глаза и вовсе сияли той самой синевой, которую я увидела впервые на его лице в самую первую ночь нашего знакомства. Странно, но облачи его в доспехи, я так бы и решила, что ко мне сошёл богатырь из старинных сказок.
Но взгляд почему–то тут же упал на его руку – чёрную, как уголь, с высохшей кожей, обтянувшей кости. Вблизи это выглядело ещё страшней, и реальней.
– Увидели всё же... – заметив мой взгляд, устало улыбнулся Гордан, взглянув на собственную руку так, словно на доставшийся от предков старинный фолиант, который одновременно и хочется изучить, но боишься, что он рассыпется у тебя в руках при неосторожном касании. – Неудачный эксперимент с Пустым Искусством… вот что бывает, когда забираешь у пропитанного тёмными чарами предмета всю его мощь.
– И… это пройдёт? – осторожно поинтересовалась я.
– Не знаю, – качнул головой тот, уже собравшись нахмуриться, как вспомнил, что пришёл совершенно не для этого. – Я буду следить за испытанием. Как только найдёте в конце то, для чего всё это проводится, попросите кольцо перенести вас обратно.
– И сколько мне будет на всё это дано? – насторожилась я.
– Час. Не больше… – Он замолк, словно думая, рассказать или нет, и только после всё же решился: – Испытание будет состоять из частей. И я не сказал бы, что их так просто пройти… без чар тут не обойтись. И если вы успели хоть чему–то научиться, то…
Гордан замолк резко, неожиданно, настолько странным, одновременно разгневанным и удивлённым взглядом осматривая мой венец, что я, решившись, молча подошла к нему, смотря прямо в глаза. Пусть видит, что это не просто украшение, а возложенная на моих плечах вина. И одарил меня таким «подарком» никто иной, как заветный жених.
– Чёрт бы его подрал… – сорвался с его губ хриплый голос, и пальцы здоровой руки осторожно коснулись венца на голове, не опасаясь, что тот может впить свои шипы в кожу. – За что?..
– За неверие, – печально улыбнулась я, заправив за ухо упавшую прядку и тут же отдёрнув руку, когда шипы впились в кожу плеча. – Всё в порядке, правда… это моя вина. Мне за неё и быть в ответе. Да и при том, вряд ли это самое худшее, что со мной происходило в этой жизни. Раны на теле легко залечить. А вот воспоминания – намного сложнее.
Во взгляде мужчины так и скользнула странная вина, словно это он в ответе за всё то, через что сейчас я прохожу. А может, так оно и было? Ведь если бы не Гордан, я давно бы доживала счастливые летние деньки в Москве, решая, куда же деть старую прабабушкину мебель.
– Единственное, что я могу сейчас сделать, это спросить: вы готовы, Анна Хамиш, пройти испытание и доказать, что являетесь истинной невестой Серебряного Змея…
Голос мужчины потонул в оборвавшемся сердце. Мысли, что до этого встревоженным камышом шуршали перед глазами, резко пропали, оставив настолько призрачную тишину, что можно было даже расслышать, как впиваются шипы в шею. Змей. Серебряный Змей… прозрачный отблеск «чешуи» на его руке, прикрытой рукавом, и бесцветный камень в кольце на пальце. Картина со всадником, чьи белоснежные волосы отливали серебром, и странного цвета чешуя, что показалась мне поначалу изумрудной… была просто белой, в которой отражался свет от стен.