До ушей донёсся тихий звон, второй и, наконец, третий, прежде чем люстры начали плавно погасать, а в зале раздалось пение свирели. И только тогда я раскрыла глаза, почему–то с облегчением оглядев полумрак и подсвечиваемую рыжими и золотыми огнями сцену с постепенно отъезжающим вверх полотном. В зале наступила почти оглушающая тишина, от чего заигравшая арфа эхом отражалась от стен и ещё долго пела где–то в коридорах театра, зовя не успевших прийти на третий звонок зрителей.
Я осторожно взглянула на белые пальцы с чёрными линиями, словно пытаясь удостовериться, что татуировки вновь не вспыхнули на теле призрачным сиянием. Да и само это явление происходило довольно странно: на прошлой недели нам вырубили свет чуть ли не во всём районе, и тогда, что бы спокойно сходить помыться, я случайно «активировала» татуировки, что тут же погасли, стоило только выйти из ванны. Однажды они даже ночью вспыхнули, и что бы не разбудить подругу, пришлось чуть ли не на лестничную площадку выйти. Тогда то я и заметила, что с татуировками всё не так просто. Они двигались по телу. Меняли узоры, перестраивались в различные очертания, и даже «контуры» наутро приобретали совсем другие образы. Узоры на моём теле были живыми, и это пугало ещё больше.
Может быть, останься я в том городе в горах Карпат, Гордан и сказал бы, как называется это чересчур странное явление, но я не осталась.
Поведя затёкшими плечами, я безразлично взглянула вниз, на тёмно–бардовый партер со зрителями, и сердце почему–то выскользнуло из холодного равновесия. Там, не спеша шагая меж рядов по алой ковровой дорожке, поднимался к дверям человек в чёрном длинном пальто и накинутым на голову капюшоном. Он даже не оглядывался по сторонам, и люди его словно не замечали. Хотя заметить ни с того ни с сего поднявшуюся в самом начале представления фигуру, что уверенно и не спеша шагала в сторону дверей, должны были все. И следя за ней, не обращая внимания на ударивший по ушам оркестр, я даже приподнялась с места, поражённо смотря за незнакомцем. Подойдя к дверям с дежурившим охранником, который даже взглядом его не удостоил, человек свободно вышел в коридор, захлопнув за собой дверь и только тогда заставив мужчину встрепенуться и удивлённо оглянуться. Он его даже и не заметил.
– Мне надо выйти, – не колеблясь даже секунды кинула я, подхватив свой клатч и выскользнув из ложи под недоумённые взгляды Олега и Тани.
И что это на меня нашло?! Сидела бы и дальше, смотрела представление, так нет, понёс чёрт на новые приключения…
Ругая себя под нос, я уверенно шагала куда–то вперёд, чувствуя наливающееся холодом кольцо на груди. Оно что–то чувствовало, пусть я и не была уверена, что именно. Но это «что–то» приближалось, заставляя замедлять шаг и вслушиваться в чьи–то приглушённые шаги впереди, что вдруг сменились глухим ударом и шипением.
Осторожно выглянув из–за угла, я замерла, не отрываясь смотря на того самого человека в чёрном пальто с капюшоном, закрывающим буквально всё лицо, что сжимал в пальцах кофту мужчины, прислонённого об стену и поднятого на добрые полметра.
– Где оно?.. – послышался негромкий, но при этом рокочущий голос незнакомца, от которого даже спина похолодела.
– Не… понимаю… – просипел мужчина, раскрыв глаза и взглянув настолько пустым взглядом на своего обидчика, что я невольно оцепенела. Точно такой же взгляд. Значит, не показалось…
– Не лги! – прорычал тот, сильнее сжав пальцы в чёрной перчатке на рубашке и даже подняв его на пару сантиметров. – Я знаю, что оно тут! И ты мне расскажешь, где оно спрятано…
Я, не отрывая взгляда от странной сцены, слишком поздно расслышала позади приглушённые ковром шаги, а когда затылок опалило ледяное дыхание, резко обернулась. Но поздно. Чьи–то сильные пальцы заломили руки за спину, и в висок упёрлось холодное дуло пистолета.
15
– Отпусти его! – раздался над головой грубый голос, так и заставивший незнакомца повернуть голову и сощурить глаза. – Иначе эта девка сдохнет по твоей же вине!
Ледяное дуло сильнее упёрлось в висок, даже заставив поморщиться и через силу заставить себя задержать дыхание от вони, что исходила от мужчины позади меня. В нос так и бил запах плесени, сухого песка и гари, от которой закладывало уши, а глаза слезились.