– Чёрт… Анна! – раздался позади голос мужчины, и его холодные, словно сотканные из непроницаемого камня, пальцы коснулись запястья и резко повернули к себе лицом, заставив возмущённо вскинуть брови и сверкнуть золотом глаз исподлобья. – Разве ты ещё не поняла?!
– Поняла, что я дура от кончиков волос до самых ногтей? Почему же, поняла благодаря тебе, ведь ты это неустанно повторяешь! – вспыхнула в ответ я, толкнув его ладонью в грудь и вырвав руку. – Ну давай, скажи, что все женщины из рода Хамиш невозможные стервы! А ещё напомни, что бы я не позорила своё «имя» перед одним из членов благородного рода! Да плевать я с высокой колокольни на всё это хотела!.. разве ты ещё не понял, что мне не место в том мире, в котором ты сейчас живёшь?! Даже я это поняла чуть ли не с самого рождения, да и ты меня лицом в грязь тычешь при каждом удобном случае! И знаешь, мне это уже до ужаса надое…
Мёрлок со вздохом возвёл глаза к потолку, и вдруг, плавно положив ладонь на мою талию, притянул к себе. А я даже вздохнуть не успела, ощутив на своих губах чужие, сухие и почему–то пахнущие мятой. Яростная мысль, вертевшаяся всё это время перед глазами, взяла и испарилась, заставив расслабиться в сильных руках мужчины, чувствуя его горячее дыхание на своей щеке, и сжимая в пальцах жёсткие светлые волосы, пахнущие хвоей и смолой, что невольно переносили в леса Карпат. А я даже забыла как дышать, слыша слишком громкое сердце в собственной груди, и как вторит ему тихое и спокойное мужское…
– Успокоилась? – негромко поинтересовался Мёрлок, нахмурив серые брови, что казались в желтоватом свете чуть ли не чёрными, и всматриваясь в моё лицо.
– Это было… не обязательным, – чувствуя, как наливаются алым цветом уши, произнесла я, стирая тыльной стороной ладони с собственных губ привкус мяты.
– Тогда в следующий раз советую меня дослушать до конца, – скрестив на груди руки, уже прохладней произнёс мужчина. – Ты ведь понимаешь, что сейчас представляешь реальную угрозу не только для карнажей, но и для самого Троцкого? И я бьюсь об заклад, что к концу вечера у него будут уже все сведенья о том, кто такая Анна Хамиш, где она живёт и во сколько часов ходит в магазин. А ещё больше он заинтересуется твоим кольцом, а значит, и тобой. А что будет дальше, можешь уже и не гадать… так что либо ты со мной до самого конца, либо ждёшь в течение дня, когда за тобой приедет фура, напичканная карнажами. И на этот раз твоя уловка не пройдёт.
Я нахмурилась, вглядываясь в лицо Мёрлока и понимая, что он во всём прав.
– А ты умеешь убеждать, – вздохнув и возведя глаза к потолку, сокрушённо ответила я, чуть ли не вручив ему туфли и босиком зашагав к выходу из архива. – Идём, нам надо ещё продумать, где приглашения на эту «встречу» достать.
– Ну об этом ты можешь не волноваться… – скрыв довольную усмешку, только и ответил мужчина, поставив туфли на стол перед охранником, что спустя минуту уже удивлённо оглядывался по сторонам, почёсывая залысину на затылке.
20
Холодные капли стекали с напрочь промокших волос, струясь по лицу и срываясь с подбородка. А костюм, что и так облегал тело, казалось, и вовсе превратился в купальник, при виде которого вахтёрша так и раскрыла от удивления рот, проводив «пару» до лифта подозрительным взглядом и не обращая внимания на раскаты грома за стеклянными дверьми.
– Я же говорила, что зонт надо было взять, – зайдя в серебристую кабину и скрипнув зубами, прошипела я, обняв себя за дрожащие плечи.
– В шкафу… одежда есть, – хрипло произнёс Мёрлок, сняв с головы фуражку и зачесав назад мокрые волосы, устало смотря на мутное отражение в дверце кабины.
Я не ответила, дождавшись, когда лифт замрёт, и первой вышла в песочного цвета коридор с тёплым полом, по которому можно было свободно идти босиком и не опасаться, что истерзаешь все стопы чёрствым асфальтом.
Достав карточку и открыв дверь, пропуская сначала меня, мужчина замер на пороге, скользя чёрными глазами по полупустой вешалке со шкафом–купе и снимая с рук белые перчатки, тут же полетевшие в пустую мусорную корзину.
– Мне надо уйти, – наконец, разжав губы, произнёс Мёрлок.
– Это куда же? – резко обернувшись и хлестнув саму себя по лицу мокрыми волосами, возмущённо поинтересовалась я.
– По делу, – ощетинился тот, и его без того чёрные глаза показались мне ещё чернее. – Будь тут. И не смей никуда выходить, ясно?
– Но… – возразила было я, как входная дверь с хлопком захлопнулась перед моим носом, и на белой панели мигнул красный свет. – Вот же гад…
Скрипя зубами от злости и пытаясь стянуть с тела напрочь прилипшую футболку, я прошла в гостиную, чертыхаясь и выжимая из волос оставшуюся воду, как рассерженный взгляд упал на белую коробку, пристроившуюся на стеклянном столике как раз напротив бежевого дивана. Коробочка была небольшой, размером и шириной с обувную, и перевязана алой атласной ленточкой.