Если бы кольцо могло, оно бы давно сожгло не только кожу, но и кости. И я решилась. Всё равно терять тут уже нечего, а этот человек и так ходит на грани. На грани того, что бы исчезнуть…
Чьи–то сильные пальцы, схватив за волосы, с силой потянули наверх, заставив поморщиться и почувствовать, как пустоту внутри начинает заполнять гнев, что разгорячённым вином растёкся по моим венам, вспыхнув белыми татуировками на теле и поглотив в багровую плёнку глаза. Уже нацелившийся Вольх замер, и в его взгляде впервые скользнуло даже не удивление, а страх. Всего на долю секунды, но этого уже было достаточно, что бы он отступил назад, пытаясь закрыться рукой от безжалостного света, что окутав моё тело, вдруг вырвался из груди.
И уничтожил всё то, что принёс с собой Корвус, и сам призрак Судьи, разлетевшегося на миллиарды прозрачных пёрышек.
24
Секунды растянулись в минуты, прежде чем свет вдруг потух, вновь спрятавшись в померкших татуировках и заставив тяжело вдохнуть воздуха, опираясь о дрожащие руки и пытаясь понять, что произошло. Горячая капля скатилась с губы, и смазанным багровым пятном упала на белый мрамор, заставив вскинуть голову и поражённо осмотреть зал. А точнее то, что от него осталось.
Разноцветные стёкла на куполе осыпались сверкающим дождём на пол, а люстра звенела оставшимися хрусталиками, когда зеркала, со звоном отваливаясь, падали прямо на бесчувственных людей. Половина из торшеров попадало на пол, а те, что остались, почти не озаряли погрузившийся во мрак зал, бросая голубые пятна куда–то в сторону.
Поднявшись на дрожащие ноги и смахнув с губ слишком горячую кровь, я взглянула на Мёрлока, чувствуя, как в мыслях вертится всего одна фраза: «я же говорила». Это и должно было произойти, но в это было так трудно поверить, что даже стоя здесь, у его тела, я до конца и не верила.
Дрожащими пальцами найдя в клатче телефон и набрав экстренный номер, я сжала до побледнения костяшек пальцы в волосах, слыша гудки, а после наигранно бодрый голос девушки:
– Срочно нужна скорая… – сглотнув и оглянувшись, хрипло произнесла я. – Волоколамское шоссе… перед Антоновкой будет съезд направо, вам до конца… через двадцать минут? Хорошо…
Отключив дрожащими пальцами телефон и кинув на пол, я с силой и еле слышимым треском наступила на экран острым каблуком, с нескрытым наслаждением разломав его и истратив последнюю каплю гнева. Тяжело дыша и чувствуя, как лоб испещряет ледяной пот, я молча взглянула на собственное запястье, что сковала белая татуировка браслета, и переведя дыхание, зашагала в сторону дверей. Надо было убираться отсюда, и как можно скорее. Но только вопрос – а куда? Куда мне теперь идти? Возвращаться к Тане с таким опасным артефактом? Нет, лишь себе могилу копать. Ехать в съёмную квартиру Мёрлока тоже не вариант – Панкрат наверняка знает о ней. Остаётся только одно – вернуть браслет на родину. В Карпаты. Но вновь лететь туда… я не готова.
Совсем рядом что–то мелькнуло, и одна из голубых лампочек со звоном разбилась, заставив резко обернуться назад и тут же испуганно отпрянуть.
Напротив, тяжело дыша и смахивая с лица кровь, что осталась после битого стекла, стоял Алех Вольх, сжимая в руке пистолет и взглядом безумца смотря на меня.
– Я не знаю, как ты это сделала… – его сухой, надтреснутый голос резанул по ушам. – Но если ты вздумала уйти, то не получится.
– Убьёшь меня? – раздражённо поинтересовалась я, делая уверенные шаги к нему навстречу и замечая, как мужчина невольно отступает назад, и как еле заметно подрагивает пистолет в его ладони. – Так почему медлишь? Боишься промахнуться?! Стреляй же, и покончим с этим!
Остановившись всего в шаге от него, я выжидающе замерла.
– Покончим? – даже переспросил он тихим, глухим голосом, и на его губах скользнула сухая усмешка. – Ещё ничего не кончено… всё только начинается. Может, не для тебя, но для Святых Детей Корвуса так точно. Смерть сотни означает лишь победу тысячи… вот увидишь.
– Но ты не будешь стоять в их начале, – сухо произнесла я, чувствуя, как по плечу скользит почти невесомое тело змеи, переползая на дрожащий пистолет Вольха и сковывая руку, прежде чем резко и одновременно грациозно вонзить острые клыки в его шею.
Алех не успел даже вскрикнуть – яд пронзил тело моментально, и кроме как замертво упасть на ледяной пол, ему ничего больше не оставалось.
– На этот раз – прощайте, – бросила через плечо я, вдруг с каким–то трепетом и ужасом в груди осознав, что впервые убила человека. Пусть и не собственными руками, но собственными силами, и вместо вины была лишь пустота.