— Зак! — вскрикнула она. Он снова засмеялся, отпустил Эмму и начал глубоко вонзаться в нее, пока каждая клеточка ее тела не испытала наслаждение, которое нельзя было отличить от боли.
Остального она уже не помнила.
Проходили минуты. Она тихо лежала под ним и думала: нет, Зак не хочет, не может хотеть расстаться с ней. Разве теперь это возможно? Теперь, когда они оба узнали, что такое любовь?
Она все еще таяла от блаженства, когда Зак, не говоря ни слова, скатился с нее и лег на спину.
Едва Эмма тихонько захныкала и потянулась к нему, как зазвонил телефон.
Она вздрогнула. Мир не смел напоминать им о своем существовании, не смел! Но когда она выпуталась из простыни, Зак уже взял трубку. Еще до того, как он поднес ее к уху, оттуда послышался мужской голос:
— Эмма? Зак у тебя?
— Это я, — ответил Зак. — Привет, Саймон.
Эмма следила за выражением его лица. Вполне естественная секундная тревога сменилась ошеломлением и недоверием.
— Ты что? — спросил он. — Когда? Кто? Ага, понял. Сентябрь. Да, конечно, подходит. Да, да, будем.
Потом настала пауза, и он спросил:
— Эмма? Да, здесь. — За этим последовало лаконичное: — Нет. Точно нет. — Он послушал еще немного и сказал: — Гмм… Хорошо. Ладно. — Затем Зак еще несколько раз повторил "ладно" и положил трубку.
— Что там такое? — спросила Эмма. — Это был Саймон, да?
— Да. — Зак лежал к ней спиной. — Он женится. Я должен быть у него шафером. Его таинственная невеста позвонит позже. Наверное, хочет, чтобы ты была ее подружкой. Саймон заказал нам билеты на самолет. Рейс через две недели. Я сказал, что мы прилетим.
— Правда? — спросила Эмма.
— Правда.
Эмма потянулась к Заку, но он спустил ноги на пол и сел. С тех пор, как зазвонил телефон, он ни разу не посмотрел на нее.
Она лежала неподвижно и смотрела на его обнаженную спину.
— Вчера вечером мы забыли поесть, — пробормотала ошеломленная Эмма, чувствуя, что говорит невпопад, но не зная, что сказать.
Зак засмеялся. По крайней мере, ей показалось, что засмеялся.
— Нет, не забыли, — сказал он. — Мы сделали ошибку и заменили одно блюдо другим. В следующий раз будем умнее, правда?
Глава 7
Оливия стояла у дверей маленькой каменной церкви с колокольней, притворяясь, что ей не страшно. Но чтобы не дрожать, ей приходилось тесно прижимать к бокам руки, обтянутые холодным белым шелком. Неужели слишком поздно? Она смотрела на нарядные шляпы и платья тех, кто сидел на скамьях. Что она, Оливия Нейсмит, делает в приходской церкви святой Марии, в этом священном месте, где венчалось больше невест Шерраби, чем может сохранить человеческая память? Рядом с алтарем стоял витиеватый памятник прежнему владельцу поместья и его жене как неизбежное напоминание о том, что Оливия здесь чужая.
У нее тоже имелись предки, но до них никому из присутствующих нет дела.
Поправив белую шляпу с красной лентой, она вопросительно посмотрела на мужчину, флегматично стоявшего рядом. Алистер Камерон, новый муж ее будущей свекрови, вызвался доставить Оливию в церковь. Этот спокойный маленький человечек сразу понравился ей, потому что был добр и понимал, что она нервничает.
Алистер улыбнулся и взял ее под руку.
— Пошли? — спросил он, когда зазвучал орган и на скамьях задвигались, чтобы лучше видеть.
Оливия кивнула и оглянулась на Эмму. Она попросила кузину Саймона быть ее подружкой не только потому, что Эмма понравилась ей с первого взгляда. Беда заключалась в том, что ближайшая подруга Оливии Сидони сама уехала в свадебное путешествие, сестра Эллен был вынуждена отклонить предложение Саймона оплатить ей дорогу в Англию, так как на днях должна была родить второго ребенка, а те женщины, с которыми Оливия дружила, когда была замужем за Дэном, давно разбрелись.
Эмма не сводила печальных глаз с Зака, но, заметив взгляд Оливии, улыбнулась и подняла вверх большой палец.
Оливия расправила плечи, подчиняясь судьбе. Она приняла решение. Теперь нужно было совершить официальную церемонию и вручить себя — к добру или к худу — высокому незнакомцу, стоявшему у алтаря.
Идя по проходу рядом с Алистером, она продолжала дрожать. Несмотря на ясную погоду, в церкви было холодно. День ее венчания с Дэном тоже был холодным. Тепло, смех и горе пришли позже. Но сегодня она дрожала не от холода.