— Зачем?
Не хватало ещё опеки какого-то принца! Чжао Синьи сам принимал решения, где и когда он хотел находиться.
— Как зачем? Разве вы завтра не отправляетесь в столицу людей?
— Что? Куда? С чего вдруг?
Скиталец остановился.
— Подожди, ты не знаешь?
Чжао Синьи тоже встал перед ним, совершенно не понимая, к чему тот клонил. Нога его вдруг зачесалась, и он ощутил, как под тканью по коже поползли маленькие лапки. Он сорвался с места, отскочил в сторону и затряс ногой. Намеренно же следил, чтобы не вступил в муравейник во второй раз, но муравьи сами нашли его!
Наблюдая за суетой, Скиталец с трудом сдерживал улыбку. По неведомым причинам насекомые избегали демонического принца и своей целью выбирали именно беднягу Чжао Синьи. Пусть они не вызывали ужас и не заставляли волосы вставать дыбом, как бабочки, но всё равно было неприятно. Когда он наконец-то стряхнул большую их часть и, не желая стоять на месте и привлекать к себе остальных, пошёл дальше по лесу, Скиталец последовал за ним и по пути продолжил разговор:
— Цзецзе сказала, что император людей желает видеть на празднике Чистого Света всех заклинателей Пяти Великих орденов. Главы были возмущены и с трудом получили разрешение оставить нескольких старейшин. Цзецзе рассказывала, как ругался глава ордена Хэйлун Тан.
Цинмин* отмечался и в мире Чжао Синьи: люди ездили на природу, посещали могилы предков, убирались. Мать всегда вытаскивала его за ухо из комнаты, заставляла прилично одеться, а не «прикидываться бездомным», зато потом кормила вкусными цинтуанями**, а Чжао Синьи всегда был не против поесть.
* Цинмин (кит. 清明节) – праздник поминовения усопших, «праздник чистого света».
** Цинтуань (кит. 青团) – пельмени или дамплинги зелёного цвета, традиционное блюдо на праздник Цинмин.
Он не стал расспрашивать Скитальца о проблемах заклинателей и задал другой вопрос, чтобы отвести диалог от себя:
— Демонов тоже пригласили?
Принц не отставал ни на шаг, на миг задумчиво опустил взгляд, но снова взглянул в лицо собеседника и ответил:
— У демонов не принято поминать усопших. — Почему-то его голос прозвучал так грустно и тоскливо, что по спине Чжао Синьи пробежался холодок. — Но император не запрещал нам навещать столицу в этот день, поэтому и я, и король составим цзецзе компанию.
Король? Главный герой будет присутствовать в столице на празднике Чистого Света! Это могло означать лишь одно — Чжао Синьи должен приложить все усилия, чтобы сразить его и покончить с этим миром навсегда, не зря он практиковался столько времени с момента их последней встречи. Рука его непроизвольно сжалась в кулак, а на грудь что-то надавило. Он опустил голову и заметил, что игла хоть и не повернулась к нему острым концом, но всё равно подозрительно ушла вглубь белой ткани и пыталась вжаться в тело.
Не успел он оттянуть её в сторону, как почувствовал приближение чужой энергии и сильное убийственное желание. Он вздрогнул, испугавшись, что за деревьями притаился духовный зверь вроде белки, которую они повстречали со Скитальцем около месяца назад, но немного ошибся. В их сторону на мече стремительно летел заклинатель в развевающихся от большой скорости белых одеждах с чёрными полосками. Заметив Чжао Синьи, тот начал снижаться, и громкий яростный голос разнёсся по всему лесу:
— Чжао! У! Мэн!
Чжао Синьи застыл на месте и ощутил себя котом, у которого шерсть на миг встала дыбом. Он сглотнул.
Разъярённый Чжао Ушуй спрыгнул с меча и схватил младшего брата за шиворот, его оружие в ножнах повисло в воздухе. Пока они бродили со Скитальцем по окрестностям, солнце уже почти село за горизонт, лес постепенно погружался во мрак, а в сумерках искажённое лицо старшего брата пугало ещё сильнее. Чжао Синьи даже почувствовал себя маленьким ребёнком, которого ругала мать за сожжённое блюдо — раньше с ним такое происходило постоянно.
— Что случилось, шисюн? — Он старался оставаться невозмутимым.
— Где ты пропадал весь день? — яростно прокричал Чжао Ушуй. — Ещё и защиту от поисковых талисманов поставил, мне весь лес прочесать пришлось!
Но Чжао Синьи не ставил никакую защиту… Он с подозрением взглянул на Скитальца, но тот лишь с улыбкой пожал плечами.
Чжао Ушуй не дал возможности и рта открыть и продолжал ругаться:
— Завтра на рассвете мы отправляемся в столицу на праздник Чистого Света, поэтому уже должны быть в ордене! А в наказание сразу после него отец проведёт церемонию, и теперь ты не отделаешься от ученика.
Чжао Синьи заметил злорадство во взгляде Чжао Ушуя и, не в силах сдержать ухмылку, задрал голову. После праздника его не будет в этом мире — в день повиновения усопших он разделается с главным героем.