Наследный принц недовольно нахмурился и откинулся назад, пока глава ордена Чифэн Цзоу продолжил:
— Вижу, некоторые столы, — он указал на те, за которыми сидели главы других орденов, — тоже сделаны из камфорного дерева.
На этот раз воскликнула императрица:
— Вы хотите сказать, что может появиться ещё один яогуай?
— Зависит от того, сколько деревьев было срублено. Ваше Величество, подобные деревья обладают невероятной ци и несут гармонию леса, к ним не стоит прикасаться.
Император поднял руку, приказывая тому не продолжать. Его властный голос разнёсся по всей площади:
— Казнить дровосека!
— Ваше Величество! — раздались восклицания людей и заклинателей, но никто не смел перечить правителю, даже главы орденов.
Императрица с множеством украшений в волосах наклонилась к своему мужу, прикрыв рот широким рукавом, и что-то зашептала. Пока среди рядов раздавались тихие обсуждения и недовольства, император заговорил вновь:
— Ладно, в день Чистого Света мы не будем увеличивать количество покойников, но тогда приказываю выпороть невежу-дровосека!
На слове «невежа» Чжао Синьи с трудом подавил смешок: он был готов поклясться, что император и сам не догадывался о вреде камфорного дерева.
— Фениксы! — продолжил император своим звонким голосом. — Хоть вы и опоздали, мы не будем вас прогонять. Прошу, рассаживайтесь, занимайте свободные места.
А теперь Чжао Синьи еле сдержался, чтобы не закатить глаза — император умело переводил тему. Порыв ветра раздувал свешивавшиеся с его короны лю и качал их из стороны в сторону.
Пока прибывшие заклинатели рассаживались, заскучавший император указал в сторону пэнхоу и поинтересовался:
— Что дальше с ним делать?
Глава ордена Чифэн Цзоу поднялся со своего места, сложил перед собой руки и почтительно поклонился, на лице его светилась довольная улыбка, возле рта возникли морщинки.
— Мёртвого пэнхоу можно приготовить на пару, его наполненное ци мясо придаёт сил, но в больших количествах употреблять не рекомендуется.
Мужчина снова опустился, а император приказал унести тело пэнхоу на кухню. В центр вышло четверо стражников с копьями, подняли массивное тело с разных сторон и поспешили покинуть каменную площадь.
Глава ордена Хуанлу Синь — пожилая женщина с седыми волосами — молча покачала головой.
Чжао Синьи ощутил шевеление за спиной и медленно обернулся — рядом с Цзоу Цзымо на единственном свободном месте расположилась его старшая сестра Цзоу Чаоян и мило улыбнулась, по краям её глаз были нарисованы тонкие красные крылья. Она что-то оживлённо рассказывала, но голос её звучал так тихо, что Чжао Синьи не расслышал ни слова. Чжао Ушуй, заметив заклинательницу в ярко-оранжевом ханьфу в точности за своей спиной, кивнул и поздоровался с ней.
— Ты опять свой гэ где-то забыла? — с возмущением воскликнул Цзоу Цзымо, и слова юноши уже удалось разобрать.
— Цзымо, не ругайся, — Цзоу Чаоян тоже заговорила чуть громче. — Он у кого-то из шиди или шимэй.
В его сверкающих глазах отразилось грустное настроение.
— Шицзе, выбери уже древо и посвяти себя чему-нибудь одному, не губи свой талант!
— Предпочитаю остаться на древе Огненных Корней! — решительно заявила она и отвернулась.
Вскоре и остальные адепты Чифэн Цзоу расселись за столы — кто-то нашёл свободное место в первых рядах, но большая часть, в том числе старейшины, всё равно расположилась за спинами Чжао Синьи и других заклинателей его поколения. За шумом голосов он не сразу заметил, что музыка больше не играла, в то время как между сидящими прошлась волна напряжения, и Чжао Синьи ощутил её на собственной шкуре. Он вздрогнул, не понимая причины, даже медленно повернул голову в сторону отца, переживая, что тот снова вспомнил о произошедшем, однако все взгляды были направлены на императора, почесывавшего свою чёрную бородку.
Когда обсуждение стихло, а все гости заняли свои места, император поднял руку и заговорил:
— Пусть Фениксы сыграют нам в качестве извинения за опоздание.
Глава 22. Песнь Феникса на пьедестале из красного пиона
На некоторое время воцарилась тишина, которую вскоре нарушил разъярённый шёпот возмущённых заклинателей. Где это слыхано, чтобы Фениксы — величайшие заклинатели — порхали под волшебные мелодии не по полю боя, а ради утехи на торжестве людей? Их недовольное настроение вскоре передалось и Чжао Синьи: пусть он ранее не взаимодействовал с остальными, но Цзоу Чаоян считал милой и красивой девушкой и не желал, чтобы её орден позорился на глазах множества знатных людей и адептов. Им не дали передохнуть с дороги, не накормили, вместо этого предложили пройти в центр и развлечь заскучавших зрителей.