[Эта Система начнёт с известных Синьи. Великий Поток, также известен как Скиталец, демон воды. Статус: жив. Ядовитая Листва, демон земли. Статус: жив.]
Он ожидал дальше услышать Бурю Клинков, однако прозвучало совсем другое имя:
[Яростный Пожар, демон огня. Статус: мёртв. Данные о других братьях и сёстрах отсутствуют.]
Чжао Синьи даже присел на кровати и приподнял брови.
— Стоп, кто?
Механический голос невозмутимо повторил:
[Яростный Пожар, демон огня...]
— Это я понял! Подожди.
Если раньше он подумывал устроить ловушку для аптекаря Тан, учителя главного героя, но решил перед этим узнать о других слабых местах и связях, то сейчас в его голове начал созревать совершенно иной план. Чжао Синьи давно не ощущал себя настолько гениальным, что зловеще скалился и улыбался своим мыслям, словно безумный.
— Система, Яростный Пожар ещё не переродился? Его очередь на колесе реинкарнации ещё не подошла?
Некоторое время раздавались пикающие звуки с разной тональностью и интервалом, как будто Система тщательно раздумывала над ответом. Чжао Синьи встал с кровати и решил размяться, пока писк продолжал звучать в его голове. Ножны с обломком сломанного меча стояли у его кровати, на низком небольшом столике лежал кинжал с лазурной кисточкой, змеиная игла и оставленный Скитальцем пространственный мешок с пачкой талисманов. Он прошёлся по ним взглядом, после чего начал вертеть головой, разминать руки, постепенно переходя к остальным частям тела.
Наконец, Система соизволила дать ответ:
[Синьи, эта Система решила поведать об устройстве мира, поэтому слушайте внимательнее.]
— Подожди, сейчас ручку возьму, записывать буду.
[Синьи, в этом мире нет ручек.]
— Я пошутил.
От гениальности своего плана он пребывал в хорошем настроении и надеялся, что рассказ Системы не спустит его стремления в унитаз, коего здесь и тоже не было, за исключением так называемых «ночных горшков».
[Демоны не попадают в мир призраков и не перерождаются.]
Её слова удивили Чжао Синьи, но не расстроили, только вызвали удивление и заставили гадать, где сейчас находилась душа этого Яростного Пожара.
— Э? Почему? Что за дискриминация? А остальные?
Система невозмутимо начала перечислять:
[Люди, яо, гуаи...]
— Стой-стой, неважно, давай обратно к Яростному Пожару, что с его душой? Он умер окончательно?
В его голове вновь раздался писк. Он не раздражал Чжао Синьи, а чем-то даже напоминал электронную музыку, которую он слушал в своём мире, поэтому решил поприседать под него. Всё равно собеседник молчал.
Организм заклинателя был гораздо выносливее человеческого — Чжао Синьи на сотне сбился со счёту, но по-прежнему не ощущал себя ни на волосок уставшим, как будто и вовсе всё это время валялся на кровати. Но тогда, чтобы заклинателю стать сильнее, надо и тренировки выбирать более сложные — привязать к себе камни или валуны... Нет, Чжао Синьи не желал сейчас думать об этом.
[Его душа находится в этом мире.]
Слова Системы разлились неописуемой радостью в его теле. Он зловеще ухмыльнулся, облизнул губы и спросил:
— Как возродить демона? Или вселить его в другой сосуд.
[Синьи, что Вы задумали?]
— Раз ты не хочешь возвращать меня, а главного героя я победить не могу, то сделаю всё, чтобы испортить ему жизнь и сюжет.
[Захотели стать главным злодеем?]
Улыбка на лице едва не доставала до ушей.
— А это идея, раз учитель стала его подружкой, — он засмеялся. — Не хочешь говорить — сам перерою все библиотеки.
[Синьи, Вы же опять ни слова не поймёте.]
Чжао Синьи поставил перед собой цель и не собирался позволять Системе сломать его по пути. Что бы ни случилось, он со всем разберётся и однажды вернётся домой, а пока потянулся к мешку Скитальца и вытряхнул содержимое. Бумажные талисманы усеяли пол и разлетелись по углам, один из них задел лежавший на невысоком столике засохший цветок пиона, подаренный наследным принцем — Чжао Синьи не стал выкидывать его, оставил у себя в домике и благополучно забыл. Он прошёлся по комнате, внимательно вглядываясь в символы, ища хоть какие-то знакомые иероглифы: на некоторых узнавал ключ «насекомое», но такие пока предпочитал избегать, так как ещё не позабыл огненных муравьёв, а своё нынешнее жильё сжигать не собирался.