— Шишу! — прокричала она с возмущением. — Нельзя же так! Ду Ян, принеси мне воду.
Её друг кивнул и убежал, в то время как девочка подобрала кинжал с лазурной кисточкой с пола и срезала повязку с руки, но не попыталась потянуть её. Когда Ду Ян вернулся с целым тазом воды, Дин Сю выхватила его из рук соученика, подтолкнула Чжао Синьи к кровати и заставила сесть, после чего опустилась рядом с ним, поставила таз себе на колени. Её лицо выглядело смущённым, но она всё равно бережно взяла правую руку своего шишу и медленно опустила в воду.
— Мы снимем повязку и обработаем, когда ткань отлипнет, — пояснила Дин Сю, в то время как Чжао Синьи с любопытством наблюдал за её лицом.
Пока они молча сидели, Ду Ян забрал поднос с грязной посудой и ушёл.
Девочка смотрела перед собой, поначалу сидела ровно, но с течением времени начала горбиться. В какой-то момент она повернулась к Чжао Синьи, смущённо поджала губы и выпалила на одном дыхании:
— Шишу, мы Вам не нравимся?
От сказанного по спине пробежал холодок, проникнувший и в сердце. По неясным причинам слова какого-то второстепенного персонажа тронули до глубины души и заставили грудь сжаться. Он всегда был единственным ребёнком в семье, если не брать в счёт детей более дальних родственников, но в этой девочке сейчас увидел младшую сестру, которую хотелось обнять, погладить по голове и успокоить.
— О чём ты, Дин Сю?
Её глаза бегали из стороны в сторону и блестели.
— Мы слышали, что Вы не хотите брать нас с Ду Яном в ученики, поэтому церемонию откладывают…
Что-то сильно кольнуло внутри. Чжао Синьи даже бросил взгляд на стол, беспокоясь, что закрученная змеиная игла вновь решила напасть на него, однако та не сдвинулась с места. Неужели эти дети просто хотели подлизаться, поэтому каждый день приносили ему еду и заботились? Но даже если так, почему-то не хотелось обижать их.
— Сяо-Дин, — обратился он к ней и понял, что не мог смотреть в её глаза, полные надежды, и невольно отвёл взгляд в сторону, — я просто не готов брать ученика. Понимаешь, это большая ответственность, и я не готов её нести.
Он даже о себе позаботиться не мог, поэтому видел в ученике бремя, которое будет мешать одолеть главного героя. Возможно, в реализации гениальных планов ему бы и пригодился помощник, но не человек, кому он даже не сможет передать необходимые базовые знания о талисманах и заклинательском мире, коими должен был обладать хозяин тела Чжао Умэн, но не Чжао Синьи.
Когда он всё-таки повернул к девочке голову, то в глазах увидел искреннее непонимание.
— Почему, шишу?
— Сяо-Дин…
Он не хотел говорить: «Вырастишь — поймёшь», так как подобные слова раздражали и ничем не помогали, но другие отказывались приходить на ум.
— Если бы я когда-нибудь захотел стать учителем, то не нашёл бы ученика лучше тебя.
Щёки Дин Сю вспыхнули красным, она приподняла брови и вскочила сама, тазик с водой чуть не упал на пол, но девочка вовремя о нём вспомнила и успела поймать. Размокшая грязная ткань сама начала сползать с обмотанной руки, и Дин Сю, позабыв о смущении, подошла к своему шишу и аккуратно размотала бывшую штанину. Из широкого рукава с чёрными полосками она достала чистую белую ткань и аккуратно положила рядом на кровати, после чего сунула руку в ворот халата и нащупала старый мешочек, сильно потёртый в некоторых местах. Развернула его и достала небольшой глиняный сосуд, приоткрыла его и обмакнула тонкие пальцы в зеленоватой мази, затем бережно взяла запястье Чжао Синьи и повернула внутренней стороной ладони кверху, осторожно намазала размокшую рану сначала по контуру, позже перешла к самому порезу от обломка меча. Закончив, убрала сосуд обратно в мешочек, взяла чистую ткань и обмотала руку Чжао Синьи.
— Я закончила, шишу.
После этих слов она поклонилась, сунула подмышку прежний грязный «бинт», подняла таз с водой и торопливым шагом ушла из домика. Чжао Синьи ненадолго пересёкся взглядом с Ду Яном, стоявшим на пороге, но не смевшим зайти внутрь, мальчик тоже ушёл вместе с Дин Сю.
Никто из них не обратил внимания на малиновый шар. Чжао Синьи снова взял его и повертел перед своим носом, гадая, умрёт ли от его действия. Решив не испытывать судьбу, он положил его обратно в мешочек Скитальца, завязал и, недолго думая, оставил на столе. Собирать беспорядок из талисманов он не собирался, а всё-таки выбрал несколько с относительно узнаваемыми иероглифами, сунул в широкий рукав и с видом, словно совершил пакость и теперь проверял, нет ли кого за углом, выглянул наружу. Чжао Синьи направлялся в библиотеку на пике Лазурных Ударов, располагающуюся в многоэтажной пагоде. Солнце уже давно заняло свою позицию на небе и пригревало тёплыми лучами, адепты — кто со стуком, кто со звоном — скрещивали свои тренировочные бамбуковые, а некоторые — и настоящие мечи, выпускали талисманы. На пике Яростных Ветвей почти никто не занимался, единицы достигли уровня стихийных талисманов — в основном это были взрослые заклинатели, зато на пике Лазурных Ударов встречались адепты всех возрастов. Они крепили талисманы на ноги, заставляя тело двигаться быстрее, на руки, делая их сильнее сильнее, на мечи, чтобы резали больнее. Чжао Синьи с любопытством отметил, что сейчас эти талисманы скорее походили на баффы — временные усиления в играх.