— Скиталец!
Его палец зацепился за угол бумажного талисмана, который он тут же вытащил из рукава на бегу: единственным не выброшенным на пол оставался поисковый талисман Чжао Ушуя. Чжао Синьи немедленно наполнил его своей ци и активировал — о последствиях подумает потом.
Одновременно с ним из его рукава вылетел кинжал с лазурной кисточкой, пронёсся мимо вопящего Ду Жэсиня и нырнул в стоячую воду рва. Когда оставалась всего пара чжаней, под мостом раздался громкий всплеск: Скиталец поднялся с потоком воды и, не спрашивая ни слова, облил горевшего юношу водой. Одновременно с этим над ними пролетел Чжао Ушуй на мече, опустился и с гневом прокричал:
— Что здесь происходит?
Глава 29. Виноватые и невинные
Пусть Ду Жэсинь являлся простым персонажем, о котором Чжао Синьи не вспомнит после возвращения домой в свой мир, сейчас тот нуждался в срочной помощи: часть некогда белой одежды сгорела, выступавшие участки кожи сильно покраснели, но не успели покрыться волдырями, пострадало также и лицо. Свет множества парящих в воздухе талисманов освещал заклинателей и демона, падал также и на мост. Чжао Ушуй спрыгнул с меча и, размахивая руками, посмотрел то на Чжао Синьи, то на Скитальца.
— Демон, это ты натравил монстра на наш орден?
— Шисюн, что ты такое говоришь? — вмешался Чжао Синьи. — И не до возмущений сейчас, этому ученику нужна помощь.
— Потерпит, — сердито выплюнул он, схватился за эфес и наставил меч на грудь Скитальца. — Ты за это ответишь.
В этот момент обгоревший мост треснул и провалился в ров, подняв множество брызг.
На фоне звёздного неба показался женский силуэт, к ним спикировала Чжао Уку — одна из членов клана Чжао, которую глава ордена Чжао Уцюэ отправил на осмотр. Она в ужасе взглянула на Ду Жэсиня и сердито посмотрела на остальных:
— Вы что тут устроили? Не видите, что мальчику нужна помощь?
— Шицзе, во всём виноват этот демон! — Чжао Ушуй так активно размахивал руками, что чуть не задел пострадавшего от пожара Ду Жэсиня. Часть лица, спина и плечи успели покрыться волдырями, юноша молча стоял, в то время как по его лицу из-за невыносимой боли текли слёзы.
Чжао Уку немедленно нагнулась и вытащила из сапога сразу два талисмана, после чего наклеила их на здоровый участок кожи.
— Это временно поможет справиться с болью, пойдём скорее к главе пика Ясных Лучей.
Не успели они подняться обратно на холмы, как Чжао Ушуй выпустил талисман, мгновенно прилипший к груди Скитальца.
— А ты пойдёшь со мной.
— Шисюн, — попытался вмешаться Чжао Синьи, — что ты делаешь? Его Высочество ни в чём не виноват.
— Это решать отцу.
Скиталец усмехнулся.
— Не переживай, Чжао Умэн, мы же знаем, что я не причастен к нападению на ваш орден.
— Хватит болтовни, — огрызнулся Чжао Ушуй и толкнул демонического принца так, что тот чуть не споткнулся.
Глава ордена и главы некоторых пиков собрались в специальном помещении на пике Яростных Ветвей, где Чжао Усинь, один из старейших заклинателей, работал над стихийными талисманами. Здесь часто что-то взрывалось, затапливалось, поэтому он построил место, защищавшее мир от его экспериментов. Именно туда перенесли труп напавшего на орден, но, когда вошли Чжао Синьи и остальные, старейшины обсуждали вовсе не тело: седой Чжао Усинь отчитывал главу ордена, которому сам приходился дедом:
— Уцюэ, церемонию обязательно надо провести, иначе небеса прогневаются на наших адептов.
— Враг напал именно в момент церемонии, — возразил ему Чжао Уцюэ. — По-вашему, они ещё не прогневались?
Тень упала на лицо Чжао Усиня.
— Уцюэ, если с ними что-то случится, вина ляжет на твои плечи.
В этот момент в помещение влетел Чжао Ушуй, активно размахивая перед собой руками, и перебил говорящих:
— Отец! Я нашёл виновника.
Пусть Чжао Синьи предпочитал избегать конфликтов, он также не мог смотреть, как ложно обвиняли того, кто не раз спасал его жизнь.
— Отец, Его Высочество лишь хотел помочь.
Поскольку оба пришли по делу, Чжао Уцюэ не стал сердиться из-за вторжения на собрание старейшин.
— Ушуй, нельзя обвинять кого-то лишь потому, что он тебе не нравится. — Только Чжао Синьи начал злорадствовать в своих мыслях, как глава ордена обратился и к нему самому: — Умэн, нельзя кого-то защищать лишь потому, что он твой знакомый, ты многого можешь не знать о нём. На чужой бахче не поправляют обувь, как и под чужой сливой не поправляют шапку*.