— Я же говорила, что потеряла её где-то во дворце!
Женский голос прозвучал незнакомо: говорила не Ядовитая Листва, а других демонов Чжао Синьи ещё не успел повстречать.
— Цзецзе! — тут же радостно позвал Скиталец и захлюпал через воду в её сторону. По довольной интонации было несложно догадаться, что тот вовсю улыбался.
Чжао Синьи стоял между ними, посреди потока, продолжая натирать покрасневшие глаза. Он ещё не пришёл в себя после пережитого и не мог вспомнить, о какой цзецзе шла речь.
— Ты в порядке, Чжао Умэн? — поинтересовался Скиталец, как только приблизился, в голосе уже слышалась не весёлость, а обеспокоенность. Ещё более серьёзным он стал, когда обратился к незнакомой девушке: — Цзецзе сказала, что что-то потеряла тут? Невидимые стены и жуткая тьма — дело рук цзецзе?
Чжао Синьи приоткрыл глаза и проследил, как девушка в тёмно-синем ханьфу* нервно прикусила губу и отвела взгляд. Она как будто не хотела оправдываться и искала, куда бы спрятаться, но Скиталец отошёл от Чжао Синьи и приблизился к незнакомке, слегка склонил голову набок в ожидании ответа. Из широкого рукава девушка вытащила светло-жёлтый веер, чуть не выронив, и быстро поднесла его к лицу, но даже обмахиваться не стала и просто спряталась, как за небольшим щиточком.
* Ханьфу (кит. 汉服) – традиционная китайская одежда.
Прямо за её спиной стояла ещё одна девушка, которую было невозможно не заметить: ярко-алая одежда сразу бросалась в глаза. Если бы та, что в тёмно-синем, стояла сзади, то так бы и осталась в тени другой. Картину дополняли кроваво-красные очи и длинные белые волосы — именно такими, как она и Ядовитая Листва, Чжао Синьи запомнил демонов, когда читал новеллу «Из тёмных вод».
— А-Гэн… в смысле Ху Цюэюн… — девушка в тёмно-синем всё никак не могла подобрать нужных слов. — В общем, это первая пилюля, которую изготовил Ху Цюэюн.
Это же учитель главного героя и известнейший аптекарь в новелле! Точнее, была таковым, пока Ху Цюэюн жестоко не убил её. Но сейчас перед ними стояла Тан Сюэхуа! Живая, из изменённой версии новеллы, ещё и по каким-то причинам знала о случившемся. Неужели её появление и оказалось роялем в кустах? Чжао Синьи прокрутил её слова в голове и застыл на месте, вот теперь до него дошло. Это главный герой устроил во дворце какую-то непонятную ловушку, а он — невинная жертва — и Скиталец случайно угодили в неё. Ещё больше захотелось сразить его. Только вот меча у него при себе не осталось, а чтобы отравить, нужно было хоть что-то приготовить. Бамбуковая пароварка грустно плавала в потоке воды, огненные муравьи сгинули, а все ингредиенты остались на кухне.
В реальности Чжао Синьи редко дрался даже на кулаках, да и зачем, когда в разы интереснее сражаться в играх? Зато это тело выглядело сильнее и мускулистее его собственного, быть может, что-то и получится.
— В смысле пилюля? — с удивлением переспросил Скиталец, изящно поднёс руку к подбородку и почесал его. — Они и на такое способны?
— Гоши* же сказала, что эту пилюлю изготовил Его Величество, — влезла в диалог демон в красных одеяниях и фыркнула. — Уверена, его пилюли — сильнейшие в мире заклинателей и демонов.
* Гоши (国师) – учитель государя.
Чжао Синьи подавил смешок. Ху Цюэюн, может, и учился у заклинателя-аптекаря, но в аптекарском деле известным не стал. Кто знает, каких вершин могла бы достигнуть Тан Сюэхуа, если бы он не убил её. Хотя… теперь можно будет увидеть, раз она стояла здесь, живая и здоровая.
— Ничто не может сравниться с пилюлями цзецзе, — с серьёзным видом возразил Скиталец и покивал головой, словно соглашался с самим собой.
— Ваше Высочество имели в виду пилюли Его Величества? — прищурилась демон в красных одеяниях, её глаза сверкали алыми огоньками.
— Нет, пилюли цзецзе лучшие.
Чжао Синьи не мог понять, что за бессмысленный спор начался между демонами. Буквально пару минут назад они выбрались из ловушки, а те как будто и вовсе забыли об этом. Ну конечно, не Скиталец же оказался в жутких лапах тьмы, ещё и захлёбываясь, так что мог позволить себе и поспорить. Бестолковый персонаж.
Зато Чжао Синьи всё прекрасно помнил. Он вздрогнул и отряхнулся, словно промокший пёс, посильнее запахнул свой грязный халат, а то после «купания» задувало, и обратился к присутствующим: