Чжао Синьи подумал о нарезанной хурме, которую его мать часто оставляла на синей тарелке. Может, он проголодался, раз уже с едой начал сравнивать окружение? Но в животе не урчало.
— Чжао Умэн? — окликнул Скиталец — лишь голова выглядывала из воды, а тело уже собиралось перемещаться.
— Иду я.
Он спустился по ступеням в тёмную жидкость, от которой вновь по телу пробежались мурашки, но вскоре Чжао Синьи привык и пошёл уже увереннее. Хотя здесь он передвигался медленнее, чем на суше, зато не поскользнулся и в считанные секунды догнал Скитальца. Тот ухватил его за локоть и нырнул с головой, уверенно и настойчиво утаскивая за собой.
Их сразу подхватил сильный поток, Чжао Синьи пришлось зажмуриться — вода отчаянно пыталась проникнуть в глаза. Ощущение, будто едешь на огромной скорости с открытым верхом, если не хуже. Однако всё время плыть, ничего не видя, он всё же не смог и с любопытством приоткрыл один глаз, но в темноте не увидел практически ничего. Сама вода в потоке излучала слабое свечение, вокруг же царил мрак, словно они очутились на дне океана, однако здесь не виднелись ни рыбы, ни водоросли. Чжао Синьи уже оба глаза открыл, продолжая щуриться, и попытался осмотреться по сторонам, но не мог различить ни верх, ни низ, зато Скиталец казался вполне уверенным.
Только Чжао Синьи начал привыкать к потоку, даже проникся этим «аттракционом», как впереди показалось светлое пятно, и юноши вышли на берег. Точнее, вышел только принц, в то время как Чжао Синьи плюхнулся в низкую траву — он не виноват, его просто выкинуло!
Скиталец с усмешкой приблизился к нему и поинтересовался, прищурившись:
— Дальше сам доберёшься?
Но Чжао Синьи впервые оказался в этом месте и не имел ни малейшего понятия, в какой стороне находился его орден.
— Я не знаю дороги.
Глава 11. Звериное ядро
Чжао Синьи исподлобья взглянул на удивлённого Скитальца и попытался подняться, но промокшие ноги отказывались слушаться и скользили в траве, разъезжались, заставляя тело падать обратно. Ветер не дул, однако от холодного воздуха он зябнул до мурашек и не отказался бы накинуть сверху куртку потеплее, заодно бы шарфом замотался.
— В смысле ты не знаешь дороги? — поразился Скиталец и поднёс руку к подбородку.
— В прямом.
По неясным причинам принц выглядел совершенно сухим, хотя бувально только что вышел из реки! В то время как вокруг самого Чжао Синьи ручьями лилась вода и уже образовала под ним небольшую лужу, со Скитальца же не упала ни единая, даже самая крошечная капля, а волосы и одежда выглядели идеально ухоженными, словно мгновение назад он и не плавал ни в каком потоке.
Его Высочество задумчиво почесал подбородок, слегка прищурился и с любопытством озвучил мучающий его вопрос:
— Чжао Умэн, ты узнаёшь это место?
— А должен? — огрызнулся Чжао Синьи.
В обычное время он не грубил, а довольно спокойно воспринимал слова окружающих и отвечал без агрессии, но почему-то именно этот чёртов принц в зелёном выводил его из себя своим невозмутимым поведением и, вдобавок, выставлял Чжао Синьи не в лучшем свете — тот скоро бы не выдержал и взорвался. Это не произошло лишь потому, что бедняга по-прежнему пытался подняться, ноги скользили, и всё-таки он упал в холодную землю лицом. Размокшая грязь попала в рот, и Чжао Синьи с омерзением выплюнул её.
А может, злился он и не на Скитальца вовсе. В его мире клавиатура и мышка из рук не сбегали, как здешние мечи, а пол не исчезал из-под ног. В конце концов, чувствовал он себя вполне обычным человеком с нормальной удачей — то везёт, то нет, а не «сделал шаг — умер».
Скиталец сделал ещё более задумчивый голос, как будто превратился в философа и размышлял над вопросом жизни и смерти:
— Озеро Белой Черепахи говорит тебе о чём-нибудь?
— О том, что кто-то назвал озеро в честь Белой Черепахи?
— Допустим, — Его Высочество добродушно улыбнулся, а Чжао Синьи резко захотелось придушить его. — Но у тебя самого есть какие-то ассоциации с ним?
Наверняка его персонаж Чжао Умэн бывал здесь, но он сам ничего об этом не знал, да и кто запоминал биографию какого-то второстепенного заклинателя? Насколько Чжао Синьи помнил, автор новеллы даже с названиями не парился — либо оставлял первое пришедшее в голову, либо вообще не упоминал их. Просто писал: «главный герой оказался на озере» или «главный герой прибыл в деревню», какая разница, назвали его в честь Белой Черепахи или Чёрного Журавля, если таковой тут вообще был.
[В честь Чёрного Журавля ничего не называли.]