«Система, можешь дать мне краткую сводку о главных орденах?»
[Нет. (´꒳`)]
Та ничуть не удивила его своим ответом, но заставила всё больше сомневаться в смысле её существования. Кому был нужен гид, который не мог предоставить даже самой базовой информации?
«Я уверен, что Чжао Умэн был в курсе этого, так что говори».
Некоторое время он слышал задумчивый писк в своей голове, за которым последовал механический вздох. Наконец, Система соизволила заговорить.
[Тигры специализируются на всевозможных талисманах.]
Об этом Чжао Синьи уже знал, поэтому с нетерпением ждал более подробного отчёта о других.
[Драконы готовят сильных бойцов, Цапли — целители, Фениксы — музыканты, Черепахи специализируются на защите и иглах.]
Подобного ответа он и добивался, за что был благодарен, но не ручался, что информация не вылетит из его головы через пару минут.
«Но при этом эти Цзоу из разных орденов?»
Улыбчивая заклинательница в ярко-оранжевом ханьфу своей весёлостью напоминала ему юную Дин Сю, оставшуюся в ордене Цинху Чжао. Чжао Синьи даже немного скучал по девочке, приносившей ему еду, совершенствовашейся вместе с ним у персикового дерева, и вдруг захотел узнать подробнее о той, кто также излучала тепло.
[Как эта Система уже сказала ранее, дева Цзоу — адепт ордена Чифэн Цзоу, а молодой господин Цзоу — адепт ордена Байгуй Вэй.]
Пока Чжао Ушуй и дева Цзоу вертелись вокруг раненой женщины, пытались промыть ужасную рану и чем-то замотать руку, Чжао Синьи продолжил мысленный диалог:
«Как они оказались в разных?»
[Расспросите их сами, Синьи. (´꒳`)]
Этого он делать, естественно, не собирался и в очередной раз напомнил себе, что ни сюжет, ни персонажи не должны вызывать интерес в его душе. Пока он стоял в стороне и общался с Системой, до его ушей донеслась нежная мелодия. Чжао Синьи вынырнул из своих мыслей и обратил внимание на Цзоу Чаоян, что стояла перед сидящей у порога женщины, чью руку Чжао Ушуй всё-таки замотал какими-то на вид чистыми тряпками и сверху приклеил талисман.
Цзоу Чаоян играла на тёмной бамбуковой флейте приятную мелодию, разливающуюся по окрестностям нежным звучанием, совершенно не похожую на предыдущее подражание одноногой птице шанъян. Прохожие останавливались и завороженно смотрели на заклинательницу в ярко-оранжевом ханьфу с красными перьями, кланялись: кто-то задерживался и оставался послушать, кто-то проходил мимо, но долгое время не мог оторвать взгляда.
— Хотя бы немного похоже? — поинтересовалась Цзоу Чаоян, сыграв несколько нот, но женщина только с сожалением покачала головой. Заклинательница не спешила отчаиваться, а заиграла иную мелодию. То звучало что-то весёленькое и поднимающее настроение, то грустное, трогающее до глубины души.
— Нет, — проговорила женщина, как только Цзоу Чаоян оторвалась от флейты. Та задумчиво погладила гладкую тёмную поверхность, размышляя над другой мелодией, и заиграла новую, но в очередной раз не подходящую.
Некоторое время она стояла, рассматривая свой инструмент. Её младший брат, продолжая держать её копьё, подсел рядом на крыльцо возле стоявшего в стороне Чжао Ушуя. Цзоу Чаоян поднесла флейту к губам и собиралась дунуть, но не успела, как женщина закричала:
— Вот! Она!
Однако играла не девушка в ярко-оранжевом ханьфу. Заклинатели напряглись и вслушались, даже до слуха Чжао Синьи донеслось тихое, отдалённое звучание музыки. Тоже флейта.
Не теряя ни мгновения, все трое сорвались с места и понеслись в сторону источника. Никто из них не запрыгнул на меч и не полетел, чем удивил Чжао Синьи — тот мог только предположить, что заклинатели по каким-то правилам не летали в деревнях. Перед этим Чжао Ушуй спустился со своего перед деревней Лазурных Кустов и дальше пошёл пешком, пришлось просто повторить за ним без лишних вопросов.
Вот и сейчас они мчались по узким деревенским дорогам, в некоторых местах с множеством выступающих кочек. Чжао Синьи поклонился раненой женщине и поспешил за остальными последним, ориентируясь по отдаляющемуся силуэту Цзоу Чаоян в ярко-оранжевом ханьфу — та лучше всех выделялась среди спокойных коричневых тонов. Чжао Ушуй первым скрылся за невысокими домами, подобно снежинке, опустившейся на землю в прохладный осенний день и вмиг растаявшей, брат и сестра Цзоу бежали за ним и вскоре тоже исчезли. Чжао Синьи собирался завернуть за угол, как вдруг прямо на него выехала телега. Тёмная лошадь встала на дыбы и заржала, кучер закричал, пытаясь её успокоить, а бедняга Чжао Синьи попятился назад, случайно наступил на подол длинного белого пифэна, не сумел устоять на ногах и упал прямо посреди дороги в ещё не успевшую высохнуть лужу.