Моделисты придвинулись ближе и затихли, Дима потёр ладони и, улыбаясь, начал:
— Понимаете, дело, значит, было так. Иду я с вечера на рыбалку. Со мной, значит, вот этот Вася и его сестра. Ну, тут, конечно, они мне заливали всякие рыбацкие рассказы, что в их речке можно поймать три килограмма рыбы, но это к делу не относится. Итак, значит, идём. Вдруг мимо нас пролетает какая-то большая тень, перелетает через реку и скрывается на одном дереве. И тут вот этот «герой» начинает кричать: «Это кондор! Это какая-то загадочная птица! Собою пожертвую для науки, а её подстрелю!»
Дима разошёлся. Смакуя комические детали, он рассказывал о том, как Вася с Нютой шли на «охоту», как Вася, полумёртвый от страха, кричал над обрывом «Эй!», как он в одних трусах начал переходить реку, но, испугавшись, вернулся обратно.
Рассказывал он так остроумно, что моделисты покатывались со смеху. Даже сердитый Аббас начал улыбаться. Даже сам Вася улыбнулся однажды слабой, несчастненькой улыбкой.
Посмеивался и полковник, держа в зубах папироску. Чем дальше подвигался рассказ, тем чаще он поглядывал на Васю, и тогда в глубоко запавших тёмных глазах его под косматыми бровями появлялось что-то ласковое.
Когда Дима начал рассказывать о самом сражении с невиданной птицей, полковник, продолжая смеяться, обнял Васю и похлопал его по плечу.
— Наш «герой» бабахнул второй раз, его «кондор» развалился, и вот вам результат, — закончил Дима, плавным жестом указав на разбитую модель.
Долго в толпе стоял такой гул, что ничего нельзя было разобрать. Одни что-то говорили, другие всё ещё смеялись. Дима, раскрасневшийся, довольный собой, обмахивался кепкой. Вася стоял, опустив плечи, и казалось, что он похудел за несколько минут.
— Занятно, — сказал полковник, когда шум немного утих; он сдунул с папиросы пепел и обратился к Диме: — Ты, я вижу, человек остроумный, тебе на язычок не попадайся. Но вот что меня интересует: ты ведь тоже не знал, что это модель, так ведь?
— Не знал, — сказал Дима.
— Не знал, что это модель, и был уверен, что это не кондор. Что же ты тогда думал: что это было такое?
Дима перестал обмахиваться кепкой.
— Я… я… вообще ничего не думал… Я…
— Постой, постой! Как же это «ничего не думал»? Не думают дерево, камень, улитка, но человек-то всегда что-нибудь думает!
Моделисты негромко засмеялись. Дима покраснел:
— Я, конечно, видел, что это похоже на птицу, но я же знаю, что таких больших птиц не бывает.
Полковник смотрел на Диму, чуть улыбаясь:
— Похоже на птицу, но таких птиц не бывает. Стало быть, перед тобой было некое загадочное явление. И ты даже не попытался его исследовать. Так?
Дима молчал. Молчали и люди, окружавшие его, ожидая, что он ответит.
Но Дима так ничего и не ответил.
— Какое же ты имеешь право смеяться над товарищем? Ты вот сидел, сложа руки, да критиковал, а он в это время действовал. Он-то был уверен, что это какое-то живое чудовище, и не побоялся выйти на него с дробовиком. Пусть он ошибался, но он был отважным исследователем, а ты кем был?
— И в результате модель всё-таки нашлась! — вставил кто-то из моделистов.
— Да, — подхватил полковник. — Модель нашлась! Её вчера запустили на закате солнца, не рассчитывая, что она улетит далеко, но она пошла и пошла. Лётчик, погнавшийся за ней, потерял её: солнце в глаза светило. Модель рекорда не поставила, но результат показала хороший, Аббас получит за неё ценный подарок.
— А окажись твой друг таким же, как ты, знаешь, что могло случиться? — сказала женщина в комбинезоне. — Первым порывом ветра модель бы сбросило в реку — и поминай, как звали. Аббас, скажи спасибо охотнику!
— Аббас, извинись!
Аббас взял Васину руку и дважды сильно тряхнул её.
— Спасибо! Извиняюсь! — сказал он.
Моделисты начали расходиться. Полковник снова обнял Васю за плечи.
— Ты на самолёте летал? — спросил он.
Вася качнул головой.
— Ну идём, я тебя устрою.
Через пять минут жизнь планёрного старта шла обычным порядком.
Моделисты бегали по полю, таща за собой планёры на длинных тонких шнурах — лейерах. Белые, жёлтые, синие птицы взмывали в небо и, отцепившись от лейеров, начинали парить.
Дима, хмурый, насупленный, брёл по аэродрому, сунув руки в карманы брюк. Иногда он приостанавливался, подымал плечи и негромко произносил:
— Глупо!
Раздался рёв мотора. Низко над Димой пролетел подымающийся учебный самолёт: это Вася нёсся в небо.
1949
