Когда мы уже расходились, она сказала с улыбкой:
— Это будет завтра, господин Анри… Не забудьте…
— Не забыть чего, мадемуазель? — ответил я таким же шутливым тоном.
— Не забудьте, что брак будет зарегистрирован в ратуше…
— А, так это завтра!..
— И что вы — один из свидетелей вашего брата…
— Вы хорошо сделали, что напомнили об этом, мадемуазель Мира… Свидетель брата… А я и запамятовал!..
— Это меня не удивляет!.. Я заметила, что вы бываете иногда рассеянным…
— Виноват! Но завтра со мной этого не случится, обещаю… Лишь бы Марк тоже не забыл…
— За него я отвечаю!..
— Подумать только!..
— Итак, ровно в четыре часа…
— В четыре часа, мадемуазель Мира?.. А я-то думал, что в полшестого!.. Не беспокойтесь… Я буду там без десяти минут четыре!..
— Спокойной ночи, спокойной ночи вам, брату Марка, а скоро вы станете и моим братом!..
— Спокойной ночи, мадемуазель Мира… спокойной ночи!
На следующий день утром Марку нужно было сделать кое-какие покупки. Мне показалось, что к нему вернулось все его спокойствие, и я отпустил его одного.
Впрочем, желая подстраховаться и убедиться (если это возможно), что Вильгельм Шториц не появлялся в Рагзе, я отправился в ратушу.
Господин Штепарк сразу же принял меня и осведомился о мотиве моего визита.
Я спросил, располагает ли он какой-нибудь свежей информацией.
— Никакой, господин Видаль, — ответил он, — вы можете быть уверены, что интересующий вас человек не появлялся в Рагзе…
— Он еще в Шпремберге?..
— Все, что я могу утверждать, так это то, что он там был вчера.
— Вы получили депешу?
— Депешу от немецкой полиции, подтверждающей данный факт.
— Это меня обнадеживает.
— Понимаю. Но для меня это неприятно, господин Видаль.
— Почему же?..
— Потому, что этот дьявольский персонаж (именно дьявольский), по-моему, не расположен пересекать границу…
— Тем лучше, господин Штепарк!
— Тем лучше для вас, но хуже для меня!..
— Не понимаю, о чем вы сожалеете!..
— Ну как же: как полицейский, я хотел бы схватить это подобие колдуна за шиворот и посадить за решетку!.. В конце концов, может быть, позднее…
— Да позднее, после свадьбы, господин Штепарк!
И, поблагодарив начальника полиции, я ушел.
В четыре часа мы собрались в гостиной особняка Родерихов. На бульваре Телеки нас ожидали два ландо:[79] одно для Миры, ее отца, матери и друга семьи — судьи Ноймана, другое — для Марка, капитана Харалана, одного из его товарищей — лейтенанта Армгарда и меня. Господин Нойман и капитан Харалан были свидетелями невесты, а лейтенант Армгард и я — свидетелями Марка.
В то время мадьярский сейм после долгих дискуссий ввел в Венгрии, как и в Австрии, гражданский брак. Он сводился к самой простой церемонии в присутствии членов семьи. Торжественной будет религиозная церемония, которая должна была состояться на следующий день.
Юная невеста была одета со вкусом в платье из розового крепдешина, украшенное кисеей без вышивки. Туалет госпожи Родерих тоже отличался простотой. Доктор и судья были в сюртуках, так же как мой брат и я сам, оба офицера — в обыкновенной форме.
На бульваре выезда карет ожидали лишь несколько человек — женщины и девушки из народа, которым любопытно было посмотреть на свадьбу. Но весьма вероятно, что на следующий день в собор придет много людей в знак заслуженного уважения к семье Родерих.
Оба ландо выехали из больших ворот особняка, повернули за угол бульвара, проследовали по набережной Баттиани, по улице Князя Милоша, по улице Ладислава и остановились перед решеткой ратуши.
На площади Листа и во дворе муниципалитета стояли группы любопытных. Может быть, их привлекало воспоминание о недавних инцидентах?.. Может быть, они ожидали, что в зале бракосочетаний случится какое-нибудь новое происшествие?..
Кареты въехали в парадный двор и остановились у входа.
Минутой позже мадемуазель Мира под руку с отцом, госпожа Родерих под руку с господином Нойманом, затем Марк, капитан Харалан, лейтенант Армгард и я заняли свои места в зале. Свет проникал сюда через большие окна с разноцветными витражами. Стены были отделаны дорогими резными деревянными панно. В центре зала на обоих концах большого стола стояли две великолепные корзины цветов.
Господин и госпожа Родерих, как родители, сели по обе стороны кресла, предназначенного для должностного лица, ведающего актами гражданского состояния. Напротив на стульях сидели рядом Марк Видаль и Мира Родерих, затем четыре свидетеля: господин Нойман и капитан Харалан — справа, лейтенант Армгард и я — слева.