Что, в таком случае, будет стимулировать производство? Будет ли это стимул правительства — страх, или же это будет стимул рынка — выгода?
Ключом производства является стимул рынка, право сохранения произведенного, Право на Частную Собственность! Право субъекта улучшить свою жизнь, производя больше, чем он потребляет, и сохранить то, что он произвел.
Эта экономическая модель имеет много подтверждений в современном мире. Например, происходящее сегодня в Советском Союзе, где основной философией, движущей правительством, является тезис о том, что все, произведенное обществом, принадлежит всем в этом обществе. Однако, даже в России существует малая часть страны, где субъект может сохранять то, что он произвел.
Согласно данным правительства… частные хозяйства, занимающие не более 3% всех посевных площадей, дают 30% всего урожая, не считая зерновых; 40% продукции животноводства, 60% сбора картофеля, 40% всех овощей и молока, 68% всех мясопродуктов.
Урожай фруктов… вдвое превышает урожай, получаемый государственными хозяйствами на таких же площадях, сбор картофеля с гектара на две трети выше, чем в колхозах.
Даже зерна, которое является в частном секторе второстепенным элементом, производится на одну треть больше на засеянную единицу, по сравнению со средним обобществленным хозяйством 1.
Почему столь малая часть обрабатываемой земли способна превосходить по производительности остальную землю? Потому, что производители могут сохранять произведенное ими! Производитель имеет право на Частную Собственность! Правительства не могут отнять произведенного в условиях свободного рынка ни по каким причинам.
Люди, которым позволено сохранять произведенное ими, всегда будут производить больше тех, у кого произведенное отнимается от них для блага общества. И никто не может принудить производителя в свободном рынке производить наравне со всеми.
Даже в коммунистическом Китае открыли правильность этого положения, судя по статье в журнале Time о бригаде Jun Tan. Здесь Китай позволяет рабочим сохранять все произведенное сверх квоты, установленной правительством.
Приводится высказывание бригадира: «Все крестьяне чувствуют себя счастливыми. Они работают вдвое усерднее, чем обычно, так как они знают, что если они будут работать усерднее, они смогут больше заработать.»
Статья приводит результаты эксперимента Китая с правом на Частную Собственность: «Их годовой доход на человека равен 201 $, что значительно выше, чем средний годовой доход в сельской местности, равный всего 91 $» 2.
Но даже несмотря на существование столь блестящих примеров мудрости права на Частную Собственность, все еще существуют люди, желающие оспорить это положение. Например, Nicole Salinger, который сказал: «Во Франции и некоторых других странах предлагают ввести строго определенную разницу в оплате между самыми низкооплачиваемыми рабочими и самыми высокооплачиваемыми чиновниками» 3.
Еще один пример. Знаменитый американский экономист John Kenneth Galbraith также хотел ограничить вознаграждение человека за его производительность: «Наверное, раньше или позже будет установлено примерно такое правило. Если рабочий на конвейере, занятый полную рабочую неделю, получает в Соединенных Штатах 12000$ в год, то высшему чиновнику следует иметь потолок, скажем, пятикратный, 60000$. На это можно жить» 4.
Если бы высшие чиновники страны зарабатывали больше, чем следует по мнению м-ра Гэлбрейта или иного правительственного бюрократа, то их зарплаты были бы уменьшены каким-либо правительственным постановлением. Можно только гадать, что сделал бы м-р Гэлбрейт, если какой-нибудь субъект, которому срезали зарплату, захотел бы покинуть свое место из-за того, что он не получает должного вознаграждения, особенно, если он работает в специальной области, где только он обладает опытом и способностями для выполнения работы. Может быть, м-р Гэлбрейт применит силу правительства для того, чтобы субъект остался.
Еще один вопрос, оставленный м-ром Гэлбрейтом без ответа: что он будет делать, если никто не захочет выполнять свою работу, так как зарплата не представляется соответствующей.
Но и Сэлинджер и Гэлбрейт, и эта экономическая модель не ответили на вопрос, каким образом общество обеспечивает субъекта G, который не способен обеспечить себя сам.
Для общества существуют только два пути удовлетворения основных потребностей субъекта. Каждый способ отбирает избыток, получаемый более производительными субъектами в обществе, и делит этот избыток:
1. Добровольно, или
2. Принудительно.
Другими словами, общество может или украсть избыток, или же оно может попросить производителей поделиться им добровольно с менее производительными. Добровольное распределение избытка называется Благотворительностью; распределение избытка с использованием силы называется Благосостоянием.
Представьте, какой общественный протест поднимется, если одно из американских благотворительных учреждений решит собирать потребные средства, используя принуждение: «Наши потребности превышают то, что вы хотите дать добровольно. Мы сами возьмем то, что нам нужно».
Каждый человек, с которым обошлись столь несправедливо, может надеяться, что влияние правительства будет применено для возврата благотворительным учреждением украденной собственности. Это — одна из функций правительства: восстановить справедливость в отношении собственности, отнятой силой.
Если вернуться к экономической модели с семью субъектами, то как назвать ситуацию, когда D, E, F и G объединяются для насильственного захвата собственности A, B и C?
Это называется Воровством!
Если бы каждая из групп A, B и C, и D, E, F и G являлась отдельной страной, и последняя дошла бы до захвата собственности первой силой, то такое действие было бы названо войной! В любом случае, и отдельные лица, и страны, которым был причинен вред, имеют право защищать себя от нападений на их собственность.
Субъекты имеют право на самозащиту, и они могут объединять свои отдельные права на самозащиту, образуя правительство, которое имеет право на коллективную самозащиту. Как только правительства образованы, отдельные страны могут объединяться вместе для защиты себя от других стран. Эти страны имеют право нанимать людей, называемых солдатами, для содействия в защите страны, также как у отдельных лиц имеется право защищать свою жизнь и свободу, нанимая «телохранителя».
Если война как средство приобретения собственности не достигает цели, то желающие приобрести чужую собственность должны выработать иную стратегию. Одним из изобретенных способов является принятие решений большинством голосов, что уже обсуждалось. Использование демократии есть еще один метод отнимания собственности у меньшинства, под любым оправданием, которое большинство признает обоснованным.
Заметим, что когда вопросы решаются большинством голосов, то, что решит большинство, касается всех. Отметим еще, что нет вопроса о правильности или неправильности желания большинства: большинство правит!
Однако, вопрос не следует ставить как КТО прав, его следует ставить: ЧТО является ПРАВЫМ. Из того, что большинство определяет принимаемые действия, не обязательно следует их правильность.
Заметим, что в настоящей демократии нет прав меньшинства: правит большинство. Заметим еще, что если правительство во имя большинства решит наделить привилегиями именно меньшинство, тогда большинство должно отказаться от своих прав. «Большинство не определяет правильное и неправильное. Правое останется правым, хотя бы всякий проголосовал против, а неправое — неправым, хотя бы все поддерживали это, кроме Бога» 5.
Далее, предположим, что большинство узаконивает свое решение, объявив о создании правительства и о том, что все обязаны подчиняться решениям большинства. Уместно задать неизбежный вопрос: где большинство получило это право?