Он понимал, что на самом деле не слышит голос своей мамы в своей голове, а может быть, и слышит, и он тоже мертв, как и она.
Он чувствовал, что его штаны мокрые. Было холодно и чесалось, значит, он действительно не умер. Он лежал на спине, голова на сплющенной вонючей подушке, руки были связаны спереди. Он тянул за верёвку, но это не помогло. Потом его затошнило. Он не хотел блевать, поэтому просто лежал, вдыхая и выдыхая, пока наконец желудок не успокоился. Мама хотела, чтобы он тянул за верёвку, и он снова начал дёргаться и работать ею. Запястья были связаны не слишком туго, и это было хорошо. Он не разговаривал с двумя мужчинами, когда проснулся.
Он был так напуган, что просто смотрел на них, не говоря ни слова, просто смотрел, слёзы текли из глаз, из носа текли. Ему дали воды, и он выпил её, но когда высокий худой парень предложил ему гамбургер, он понял, что не сможет его съесть.
Затем один из мужчин — Толстяк, так Сэм мысленно его называл —
Связал ему руки спереди, но не слишком туго. Толстяк выглядел так, будто ему было его жаль.
Сэм поднес запястья ко рту и начал жевать.
«Проклятый чертов дождь!»
Сэм замер. Это был голос Фэтсо, громкий и сердитый. Сэм так испугался, что задрожал, и дело было не только в сыром, холодном воздухе этой старой развалюхи. Ему нужно было продолжать жевать, нужно было освободить руки. Нужно было двигаться и не замёрзнуть. Он не мог умереть, как мама. Его отец возненавидит это почти так же сильно, как Сэм.
Сэм жевал.
Из другой комнаты больше не доносилось громких голосов, но он всё ещё слышал диктора, который всё больше говорил о надвигающейся ужасной погоде, а затем услышал, как двое мужчин о чём-то спорят. Может, из-за него?
Сэм поднял руки, присмотрелся, а затем начал разматывать завязанную верёвку, двигая руками сначала в одну, потом в другую сторону. Верёвка стала слабее.
О боже, руки действительно стали свободнее, он это знал. Сэм жевал, пока не заболели челюсти. Он почувствовал, как верёвка подалась, потом ещё сильнее, и вот узел просто…
Верёвка развязалась. Он не мог поверить своим глазам. Он вывернул запястья, и верёвка упала.
Невероятно. Он был свободен.
Он сел и потёр руки. Они почти онемели, и он чувствовал, как по ним бегут иголки, но, по крайней мере, они не болели.
Он встал возле грязной, ужасно воняющей кровати, размышляя о том, как давно на этой кровати до него никто не спал. И тут он увидел высокое, узкое, грязное окно на другой стороне комнаты.
Он мог бы пролезть через это окно. Он мог бы.
Как он туда попадет?
Если бы он попытался подтянуть кровать к окну, его бы обязательно услышали.
А потом они приходили и связывали его еще крепче.
Или они убьют его.
Сэм знал, что его вытащили прямо из собственной постели, прямо из собственного дома, а отец спал всего в десяти метрах от него. Он также знал, что всё, что эти люди задумали с ним сделать, было не к добру.
Окно... как он мог подобраться к этому окну?
И тут Сэм увидел в углу старый комод с глубокими ящиками. Он выдвинул первый, чуть не задохнувшись от страха, когда тот заскрипел и застонал.
Он вытащил его. Он был тяжёлым, но ему удалось взвалить его на спину. Он, пошатываясь, подошёл к стене и как можно тише поставил ящик, прижав его носком к влажной стене. Он аккуратно поставил сверху ещё один ящик, затем ещё один, один вверх дном, на другой.
Ему пришлось поднять шестой ящик очень высоко, чтобы установить его поверх остальных.
Он знал, что должен это сделать, и он это сделал.
Поторапливайся, Сэм, поторапливайся.
Он торопился. Он не хотел умирать, хотя и знал, что, вероятно, снова сможет постоянно говорить с мамой. Нет, она не хотела его смерти, она не хотела, чтобы он покидал отца.
Установив последний ящик на самый верх, он отступил назад и увидел, что всё получилось отлично. Теперь оставалось только забраться наверх и дотянуться до окна.
Он осмотрел ящики и слегка приподнял третий, чтобы создать опору. То же самое он проделал и с четвёртым.
Он знал, что если упадёт, всё кончено. Он не мог упасть. Он услышал крик Фэтсо: «Что бы ты ни говорил, мы не можем здесь оставаться, Бо. Всё идёт…»
Вот-вот начнётся дождь. Ты же видел этот ручей позади дома? Гроза поднимет воду, как помёт летучей мыши в ведьмином зелье!
Утонуть? Должно быть, Фэтсо кричал о грозах, о которых он слышал по каналу «Погода». Он тоже не хотел тонуть.
Сэм наконец оказался наверху. Он очень медленно поднялся, чувствуя, как шатается ящик, и не в силах ничего с этим поделать. Он застыл, прижавшись руками к влажной стене, затем его пальцы поползли вверх и коснулись подоконника.
Под ногами всё шаталось, но это ничего. Ощущение было такое же, как на мосту в парке, когда он шёл по нему, именно так. Он мог качаться, даже шататься, но не мог упасть.