Женщина с отсутствующим передним зубом и всклокоченными черными волосами завернула машину Кальдера на стоянку у выглядевшего старинным универсального магазина «Ом Сами» — позже она потребует мелочь за то, что приглядывала за ней. Кальдер прошел несколько ярдов по улице, остановился у дома Хавенги и позвонил. Профессор открыл дверь сам. Теперь Кальдеру было понятно, что имела в виду Кэролайн, говоря о его ушах. Хавенга был маленького роста, с белыми волосами, бородой и хитрым обезьяньим лицом. Увидев Кальдера, он озадаченно поднял брови, но изобразил вежливую улыбку.
— Профессор Хавенга?
— Да?
— Меня зовут Алекс Кальдер. Я друг Тодда ван Зейла. Я знаю, что вы были знакомы с его родителями. Он через меня хотел бы задать вам пару вопросов.
— О чем?
— О своей матери.
— Понятно. Входите.
Кальдер едва не споткнулся о небольшой чемодан, стоявший в прихожей.
— Извините, — сказал профессор. — Я только что вернулся из Претории. Проходите сюда. — Он провел Кальдера в заставленную мебелью гостиную, которая казалась еще меньше из-за книжных шкафов, закрывавших все стены от пола до потолка. Появилась миловидная женщина лет сорока, которую Хавенга представил как компаньонку и отправил сварить кофе.
— Я действительно слышу шотландский акцент? — поинтересовался он.
— Действительно, — согласился Кальдер.
— Значит, вы проделали долгий путь. Чем могу помочь? — Глаза профессора были ясными, а улыбка — дружелюбной, но в том, как он держался, чувствовалась какая-то нервозность.
— Насколько я знаю, вы дружили с Мартой?
— Да, она была моим большим другом. Общаться с американкой было как глоток свежего воздуха. Сейчас стало получше, но в те дни университет был очень замкнутым и закрытым.
— А кто, по-вашему, убил ее?
Брови профессора взлетели вверх.
— Разве это были не повстанцы АНК где-то на севере? Возле границы с Мозамбиком?
— Так утверждала полиция.
— Понятно. А Тодд этому не верит?
— Нет.
Хавенга пожал плечами:
— Может, он и прав. В те дни власти покрывали ужасные вещи. Смерть Марты вполне могла быть одной из них. Теперь очень трудно докопаться до истины. Прошло уже сколько? Пятнадцать лет?
— Восемнадцать, — поправил Кальдер. — А что трудно, так это правда. Поэтому я и приехал.
Вошла женщина с кофейником и двумя кружками. Хавенга бросил на нее выразительный взгляд, и та удалилась. Он налил кофе и ругнулся, расплескав его. Он явно нервничал.
— Мне очень нравилась Марта, — сказал он, передавая Кальдеру кружку. — Но я не настолько хорошо ее знал: своими личными проблемами она бы со мной делиться не стала. Ходили слухи, что у нее трения с мужем, но в Стелленбоше таких слухов хватало всегда. Город ими даже печально знаменит.
— А не могли бы вы рассказать, зачем приезжали к Корнелиусу ван Зейлу незадолго до ее смерти?
Хавенга выпрямился в кресле.
— Приезжал к Корнелиусу? Я не очень понимаю.
— Ну да. Вместе с Андрисом Виссером из министерства финансов.
Хавенга смутился и промолчал.
— Вы знаете Андриса Виссера?
— Хм… Мне кажется, мы вместе работали в нескольких комитетах. Но это было давно.
— Верно, — подтвердил Кальдер. — И однажды вы вдвоем нанесли Корнелиусу визит.
— Вряд ли.
— Вас видела Кэролайн.
— Кэролайн? Дочь Марты? Но она была совсем ребенком, разве нет?
— Наблюдательным ребенком с хорошей памятью.
— Я не отрицаю, что у нее может быть хорошая память, но у меня ее нет. Я не помню этой встречи.
— Вы уверены?
— Совершенно уверен. — Он больше не улыбался, а глаза смотрели настороженно.
— Вы были членом «Брудербонда», профессор?
Профессор издал короткий смешок, явно обрадовавшись смене темы разговора.
— Об этом я лучше умолчу. Но сейчас я являюсь членом «Африканербонда», организации-преемницы. Как вам, без сомнения, известно, я занимаюсь журналистикой и имею профессиональный интерес к языку африкаанс и его роли в современной Южной Африке.
— А что насчет «Лагербонда»?
В этот момент Хавенга подносил кружку с кофе ко рту, и она замерла буквально в миллиметре от губ.
— Вы член «Лагербонда»?
Хавенга пришел в себя, опустил кружку и вытянул губы.