После стольких лет будет интересно встретиться с отцом. Она следила за его успехами по прессе, много раз видела на фотографиях, но они не общались больше десяти лет. Во времена ее молодости они не раз отдалялись друг от друга, но она всегда восхищалась его силой, властностью и целостностью натуры. Ей так и не удалось пережить чувство разочарования, что после смерти Марты он уехал из страны. С тех пор она считала, что не может ему доверять. Интересно, как он ее встретит?
Она проехала через город Франсхук, знаменитый своими ювелирными лавками и магазинами, а также памятником гугенотам, обосновавшимся здесь триста лет назад. Дорога стала уходить круто вверх, и после перевала ландшафт резко изменился. Теперь все пространство занимали поблекшие фейнбос и выходившие на поверхность обломки горных пород, а вдали на равнине отливали светлой голубизной воды озера. Никаких признаков жилья или обработки земли. Это было по-настоящему уединенное место, что во многом и объясняло его выбор для встречи.
Через пару километров от перевала Зан добралась до разбитой проселочной дороги, уходившей в сторону. Следуя указаниям, она проехала еще четыре километра, остановилась у поворота и посмотрела на часы — до назначенного времени оставалось двенадцать минут. Это место не просматривалось с основной дороги: его окружали только фейнбос и скалы.
Зан откинулась на спинку кресла и начала ждать. Она знала, что встречаться в таком безлюдном месте крайне опасно, и тщательно подготовилась. Риск того стоил.
Услышав звук двигателя подъехавшей машины, она обернулась и увидела грязную синюю «тойоту» — совсем не подходящее средство передвижения для человека, с которым она условилась встретиться. Машина остановилась метрах в двадцати сзади.
Зан вылезла из машины.
Человек из «тойоты» — плотного телосложения, с короткой стрижкой и толстой шеей, одетый в рубашку с открытым воротом и пиджак — сделал то же самое и начал приближаться.
— Стоять! — сказала она.
Человек продолжал идти. Зан напряглась. Она надеялась, что навыки и подготовка, полученные столько лет назад на базах АНК в Мозамбике, окажутся эффективными.
— Где Дэрк дю Туа? — крикнула она на африкаанс.
— Он не смог приехать, — ответил человек.
Зан почти выхватила из-за спины пистолет, но мужчина оказался быстрее. Она успела только достать свое оружие, как он уже выхватил пистолет из наплечной кобуры и выстрелил. Пуля попала ей в грудь и опрокинула на землю — она бы наверняка ее убила, не будь на ней бронежилета. Падая, Зан повернулась и дважды нажала на курок, целясь в незащищенную грудь нападавшего. Тот вздрогнул и медленно осел на землю.
Зан вскочила и бросилась к нему — тот еще дышал. Увидев валявшийся в дюйме от руки пистолет, она отбросила его ногой и приложила дуло своего к его виску.
— Имя?
Он покачал головой.
Она стукнула его ногой под ребра чуть пониже пулевых ран. Он закричал от боли.
— Я спросила имя!
— Молман, — прошептал мужчина.
— Кобус Молман? Полковник Кобус Молман?
Мужчина кивнул.
Зан помнила это имя. Это был один из руководителей эскадрона смерти, на совести которого кровь стольких ее товарищей по борьбе. А минуту назад он пытался убить ее — грудь все еще болела от удара пули по кевларовому бронежилету.
Зан взглянула на его раны. Если вызвать «скорую помощь», то он еще может выжить.
Она еще дважды нажала на курок.
27
— Если она хочет ехать с нами, то ей уже пора появиться, — сказал Корнелиус, бросив взгляд на часы. — Самолет вылетает через пятнадцать минут.
Кальдер, Корнелиус и Бентон сидели в небольшом, но уютном зале ожидания чартерной компании, которая должна была их доставить в Купугани. За соседним столиком пила пиво группа из четырех немецких туристов: им предстояло лететь на восемьдесят километров дальше. Напряжение между Бентоном и Корнелиусом было очевидным, но они сохраняли своего рода перемирие, подчинив эмоции общей цели найти дневник и выяснить причину смерти Марты.
— Мы будем задерживать вылет? — спросил Бентон.
— Нет! — резко ответил Корнелиус. — Мы должны оказаться там как можно раньше, чтобы успеть все осмотреть, пока не стемнело.
— Вы не часто видитесь с Зан, верно? — спросил Кальдер Корнелиуса.
— Верно, а точнее — вообще не видимся. После смерти Марты у меня сложилось четкое ощущение, что она не может простить мне решения уехать из Южной Африки. Она очень волевая женщина. — Корнелиус улыбнулся. — Думаю, в меня. Мы оба были слишком упрямы, чтобы дать друг другу шанс наладить отношения. Такое случается в семьях.