Сатана зажигает самые преступные желания; тем, кто изучал средневековые шабаши, хорошо известен царивший там культ грязного разврата…
Может ли Сатана стать видимым? Может ли этот Протей принять определенную форму?
Психологи предполагают, что если сила его скрывается в нас, то она может объективироваться, экстериоризоваться, что когда-нибудь она будет измерена, как и всякая другая сила. Чтобы увидеть его, нужно, по их мнению, обладать впечатлительным воображением и тем, что они называют «способностью видения». Во всяком случае, форма видения субъективна, построена по нашему образу и подобию, иначе говоря, сообразно нашим собственным представлениям. Когда-то он был козлом шабаша, животной тенью бога Пана. В наше время в нем будет больше красоты, он предстанет скорее как наш идеал печали и беспокойства.
Архиепископ в Port-Louis, недавно умерший, поведал нам о появлении Сатаны у одного лица, живущего в Париже и скрытого под псевдонимом «герцога де Фронтиньяка»; при этом присутствовали князь Померанцев и французский священник, аббат Жиро. Сатана имел вид молодого человека лет двадцати, высокого роста, безбородого, как Август в юности; длинные волосы лежали у него по плечам, как у женщины.
Он был в роскошной одежде, на щеках играл румянец, как будто от опьянения или наслаждения; но взгляд его выражал бесконечную скорбь и глубокое отчаяние. Оба присутствовавших были охвачены чувством глубочайшего преклонения, проникнутого хвалением и молитвой.
Если европейские люциферисты и сатанисты несколько стыдятся своей религии и своего бога, так что их даже довольно трудно найти, то на Востоке в настоящее время еще открыто существует культ дьявола.
У водгоузов мы встречаемся с культом отвратительного пресмыкающегося – змея; у азиатских поклонников дьявола предметом культа служит, наоборот, павлин; крик этой чудесной птицы воспроизводит имя финикийского бога Иао, а среди ослепительного оперения ее хвоста сам собой образуется рисунок, изображающий символ единого бога языческих посвященных.
Я встретил обряд дьявольского посвящения недалеко от Персии, в Азиатской Турции, где дремлет столько исторических и доисторических воспоминаний. Там было царство амазонок, там столкнулись, чтобы затем слиться воедино, цивилизации Востока и Запада; там археологи беспрестанно находят обломки храмов и барельефы, пред которыми бессильной оказывается наша эрудиция.
И там мы вновь находим нашего Сатану Средних веков, которого еще и в наши дни сладострастными обрядами прославляют иные сирийские племена; находим у племени иезидов бледного бога мертвых, шабаш, неизбежную обязанность умереть, прежде чем взойдет заря, кровавые жертвоприношения древнего язычества, идею красоты мироздания, олицетворенную в виде павлина, – великолепие греха!
Приблизительно в 17 милях от Моссула, в глубине гор, лежит прелестная долина, известная далеко вокруг под названием долины шейха Ади.
В долине этой находится только одно здание. Это очень простое сооружение в 40 футов в длину и 30 в ширину с куполообразным возвышением в центре.
С одного конца – некрытый двор, с другого – ряд хижин ютящихся около здания. Само строение – белого цвета Местность вокруг – удивительно красива, но, несмотря на всю ее красоту, все окрестные жители – христиане, евреи, мусульмане – избегают ее; ни за что в мире не пошли бы они в эту долину, ибо в ней – убежище и место собраний «мазар», иезидов – сатанистов Курдистана, – племени, внушающего соседям ужас и отвращение. Это странное племя из поколения в поколение с давних времен поклоняется Сатане, и здание в долине – его храм, где находится могила их святого и родоначальника, шейха Ади.
Три раза в год собираются там поклонники дьявола и совершают обряды, свойственные их культу…
– Как красиво зрелище, – восклицает рассказчик, поместивший свои впечатления в парижском «New-York Herald», – открывающееся предо мною по мере того, как я дальше и дальше проникаю в эту долину. Ночь; все окутано мраком. Сегодня канун одного из главных торжеств этой секты, и собралось уже множество иезидов, пришедших сюда со всех концов Курдистана, чтобы воздать почести «каку», высшему духовному представителю этого братства.
Я уже встречал его раньше в Алеппо, обычной его резиденции.