— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Как обычно. Как обычно. Дело не в этом.
— Может, проблема в транспорте? Я могла бы привезти вас...
— Нет! Я... Можем мы поговорить? Это личный телефон? Без параллельных?
Она моргнула.
-Да.
— Он ведь не прослушивается?
Она с трудом подавила смех:
— Сомневаюсь. В чем дело, майор?
— Я думал, вы знаете, — после длинной паузы ответил он. — Вы были самой лучшей. Вы всегда быстро соображали. И заслуживали доверия. Э-э... это вы послали мне приглашение, я не ошибся?
-Да.
— Хорошо. Полагаю, Дэнби собирается быть? И Хайд?
— Я надеюсь на это, — сказала она, — Вы приедете?
— Шансов немного, — ответил он и странно рассмеялся. — Они думают, знаете ли, что это ловушка.
— Кто? Дэнби с Хайдом?
— Я не называю имен, — сказал он. Доротея не нашлась, что ответить, поэтому возникла еще одна неловкая пауза.
— Майор, вы все еще там?
— Грин, — произнес он. — Фамилия Грин что-нибудь говорит вам?
— Как Грэм Грин{20}? Не особенно.
— Ловко, не правда ли? Назвать себя Грином. Маскировка под свою противоположность, понимаете? Зеленый{21} эквивалент красного. Я вижу его насквозь. Вот почему они охотятся на меня.
Ох, милый, подумала она. Бедный старый майор.
— Охотятся?
— Я много знаю. Слишком много. И должен быть ликвидирован.
— Майор, хм, почему бы вам не приехать и не встретиться со мной? Мы могли бы поговорить об этом в приватной обстановке и...
— Нет-нет, это очень опасно. Они следят за мной круглосуточно. Уже давно. Я знаю, какими условными знаками они пользуются. Кашель в кинозале — старый прием. Шифровки в кроссвордах Таймс. Особые рукопожатия. Распространение информации через разветвленную сеть агентов... Я все это видел собственными глазами. Но теперь они хотят устранить меня, понимаете?..
— Каким образом?
— Кто знает? Яд, не оставляющий следов. Случайное «дорожное происшествие». В общем, ждите на днях некролога. На днях. — Внезапно голос его очистился от свистящих звуков, дыхание немного выравнялось, — старик почти успокоился. — Звучит так, словно я сошел с ума, верно?
— Если только чуть-чуть, — солгала она.
— Они пытаются довести меня до сумасшествия, это такая игра. Уничтожить меня в глазах окружающих всевозможными уловками. Они крадут у меня молоко с крыльца. Звонят в дверь, и когда я отвечаю, со стороны может показаться, что я разговариваю с пустой дверью.
— Но это, наверное, дети, — не выдержала она.
— Так говорит полиция. Они пытались списать все на мелкую шпану, и при этом чуть ли не смеялись, словно сами нахулиганили. Но будут ли дети приходить в мой дом и ломать вещи? Станут ли они убивать Бисквита?
— Кого?
— Убивать Бисквита, моего кота. Я вчера похоронил его. Способны ли дети на такое? Нет, за всем этим стоит персона Грина.
— Что за персона этот Грин?
— Звонил мне дважды. Первый раз предложил денег, чтобы я на длительное время исчез в какой-нибудь райской дыре. Предложить мне денег! Я отказался, конечно.
— Но зачем кому-то предлагать вам такие деньги?
— Когда я отказался, Грин завел разговор о несчастных случаях. Как старый человек, живущий один, может однажды поскользнуться и упасть в собственной ванной. Какой может отвернуть газ и оставить его включенным.
— Переходил ли он к прямым угрозам? — спросила она.
— Да, но я ничего не смогу доказать. «Как ваш котик, мистер Стоукс? Что-то я не видел его сегодня».
Она уже не была столь скептичной.
— Майор, позвольте дать вам совет. Возможно, пришло время обратиться в полицию...
— Не-ет. Слишком далеко все зашло. Если они начнут копать, вся чертова конспирация, считайте, насмарку. Это станет сигналом для сети, и их свора заляжет на дно. Я не могу так рисковать. Обещайте мне, что ничего не расскажете полиции.
— Обещаю, — сказала она нехотя. Вот что будет, если сидеть только на шпионской литературе. — Но чем тогда я могу помочь?
— У вас есть мой адрес. Встретимся у входа завтра утром ровно в девять. У меня для вас будет письмо.
— Письмо?
— Доставьте его прямо в Министерство обороны. Понятно? Не говорите никому об этом, никому из наших так называемых друзей. Я мог бы рассказать вам кое-что о них!
В этот момент, как это часто бывает на лондонских линиях, в телефоне раздался характерный щелчок.