— Возвращаемся к мистеру Грину?
— И к Семерке Разгадчиков, боюсь, тоже. Вот послушайте. — Фин открыл свой блокнот и прочитал вслух:
«Вечер вторника, Стоукс умирает после того, как поделился информацией, что его преследует некто по фамилии Грин. Вечер среды, кто-то запускает апельсином в окно адвокатского офиса Портмана, одного из Разгадчиков. В ту же ночь неизвестный наследил в доме Латимера: вырвал лист из Желтых Страниц и приколол его ножом к двери...»
— Выглядит так, будто поупражнялся шутник.
— Я так и подумал. Но идем дальше. Вчера ночью грабитель забирается в дом Хайда, художника, и оставляет визитную карточку, то есть регистрационную карточку с написанной на ней химической формулой. Сегодня днем я сходил в библиотеку и узнал. Этой простой формулой во всех учебниках по органической химии обозначается индиго{39}'.
— Господи! — Гейлорд разыграл притворное удивление. — Фин, я верю, что вы на... нет, ничего. Еще что-нибудь есть?
— Да. Инспектор, не могли бы вы сейчас позвонить мисс Доротее Фараон и спросить о небольшой краже, которая произошла у нее вчера ночью?
— Действительно ли это так необходимо? А вам самому не проще рассказать мне без всякой драматичности?
— Я бы с удовольствием, но, клянусь, не знаю, что рассказывать. У меня есть предположение, и я хочу, чтобы вы проверили его.
Гейлорд набрал номер, задал вопрос и, услышав ответ, протяжно вздохнул.
— Вы были правы. — Он положил трубку. — Цветочный вор взял только фиалки. Так, вы упомянули кладбище? Давайте добьем.
— Я навел справки и выяснил, что сэр Энтони Фитч, еще один член клуба, похоронен на кладбище Кенсал Грин{40}.
— И тут я должен был воскликнуть: «Ага! Кенсал Грин\»
— Подождите. Я отправился туда, и, должно быть, нечаянно разминулся с нашим вездесущим вором. Или лучше сказать — вандалом? Он только что осквернил надгробную плиту сэра Энтони Фитча. Намалевал большой вопросительный знак на нем, акриловой краской. Церулеум голубой{41}.
— Вы, смотрю, хорошо разбираетесь в цветах и типах красок.
— О, он оставил тюбик. Я просто прочитал, что на нем было написано. Видите? — Фин достал из кармана пластиковый пакет и поднял его, чтобы показать раздавленный тюбик с краской. Затем он вытряхнул его на стол.
— Не думаю, что там найдутся отпечатки, но что есть. И как я уже сказал, я, должно быть, нечаянно разминулся с человеком, который это сделал. Мне сказали, что акрил высыхает в течение нескольких минут. — Фин снял оставшуюся перчатку и продемонстрировал палец, испачканный голубой краской.
Гейлорд наклонил свой орлиный нос к тюбику с краской, как будто приготовился напасть на него и склевать.
— Знаете, я тоже немного пишу по воскресеньям. Это не популярный бренд. Думаю, мы сможем отследить его.
— У меня такое чувство, что следы приведут вас в дом Джервейса Хайда, — сказал Фин. — Это соответствовало бы шаблону. Как химическая формула, наводящая подозрения на Леонарда Латимера, химика-исследователя. А в доме Латимера из Желтых Страниц вырвали именно ту, где были указаны адвокаты. Я не удивлюсь, если сэр Энтони Фитч импортировал апельсины или обожал фиалки, или, Бог знает, носил зеленое, как ирландский патриот.
Полицейский взглянул на свои наручные часы.
— Что-нибудь еще? Я готов помочь вам с вашей маленькой шарадой, но у меня нет времени сидеть и слушать. Пока из вашего рассказа я вынес лишь то, что какой-то шутник забавляется, выкладывая грубые ключи.
Проникновения? Ограбления? Краски? К чему все это сводится? 0+0+0=0. С тем же успехом вы можете смешать все цвета на палитре, чтобы получить большое серое пятно, — одно большое серое ничего. Я знаю только, что Стоукс мертв, мы полагаем, что он умер своей смертью, и на этом все. А сейчас, Фин, я хочу, чтобы вы убрались отсюда. В качестве одолжения прошу не возвращаться. И не забудьте свое архиважное письмо, хорошо?
Увидев многостраничное письмо, Фин снял телефонную трубку и устроился поудобнее в кресле, дабы прочитать его в безмятежности. Письмо адресовалось «Директору МИ6» с пометкой «Срочно и совершенно секретно»:
Дорогой сэр,
Почти сорок лет назад, когда я впервые начал изучать коммунистический заговор, я понятия не имел о его размерах и масштабах распространения его коварных щупалец. Я начал с того, что составил несколько разрозненных заметок о возможностях русских. Заметки были бессистемными, поддерживались на повседневной основе, и вскоре я уничтожил их как бесполезные.